Довлатов — добрый мой приятель - Штерн Людмила
Выбравшись из-под обломков разрушенного любовного храма, герои повели себя по-разному. Бродский, уехав в эмиграцию, никогда больше не встречался с Мариной. Но около четверти века продолжал посвящать ей стихи и поэмы, сделав ее главной и чуть ли не единственной героиней своей любовной лирики. И тем самым обессмертив М. Б. в русской поэзии. Я не знаю другого поэта, чьи чувства были бы выражены на столь высочайшем пределе душевных возможностей. Перечитывая некоторые из них в двадцатый, тридцатый, сотый раз, я постоянно чувствую нарастающий в горле ком.
На житейском уровне Бродский всю жизнь материально поддерживал Марину и сына Андрея, проявив незаурядные щедрость и благородство. То есть взял «всеми нотами выше», пока ангел мщенья не нашептал ему в 1989 году стихотворение, которое я про себя назвалa
Grand Finalе.
Этим стихотворением он подвел черту «басмановской эпохе» и в последние семь лет своей жизни не посвятил ей ни единой строчки.
Марина никак не отреагировала на этот последний от Бродского привет. Во всяком случае публично. Но зимой 2000 года, когда я, находясь в Петербурге, позвонила ей по телефону, она заговорила об Иосифе в удивившем меня контексте: «Вы помните, Люда, какие чудесные липы росли вокруг нашего дома у Никольского собора? Иосиф ими восхищался. Почему-то их безжалостно вырубают, одну за одной. И никто вступиться не хочет. Был бы здесь Иосиф, он бы этого не позволил, он бы их спас…».
Отношения Сергея Довлатова и Аси Пекуровской много лет напоминали
roller coaster.
Разведясь с Асей Пекуровской и женившись на Лене, он не уставал устно и письменно повторять: «Я был женат дважды и оба раза — счастливо».После развода с Асей он не прекратил с ней вражески-дружеских отношений. В письмах к друзьям и знакомым часто упоминал ее имя в сопровождении инструкций, как надобно с ней поступать. Например, в июне 1969 года среди прочего Довлатов мне писал: «…и хочу возложить на тебя поручение, то есть передать твоей подруге Асетрине десять рублей, которые я ей задолжал. Пытаться смягчить ее антипатию ко мне не надо, ибо это чувство входит в программу моего ей отмщенья. Целую, твой С. Д.».
Деньги я передала и смягчать Асину антипатию к Сереже не стала, хотя и не понимала, как поддержание этой антипатии способствует отмщенью.
Отмщенье–не отмщенье, но спустя пять лет после развода с Довлатовым Ася родила от него дочь. И вел Сергей себя в этот период по отношению к Асе безобразно, повторяя: «Выйдешь за меня замуж — будет у ребенка отец, не выйдешь — не будет». И требовал себе Асю обратно. Не забудем, что он был женат на Лене и у них была дочь Катя. И в то же время упрямо — и устно, и письменно — приглашал замуж меня. Представляю, какой бы «среди Довлатова» поднялся переполох, скажи я «да».
В этой связи я позволю себе высказать некоторые соображения, с которыми, возможно, читатели не согласятся. И мне придется нескромно процитировать себя. В воспоминаниях о Бродском я писала, что, по моему мнению, союз Иосифа и Марины был обречен и без вмешательства «человекотекста» Бобышева из-за разности их темпераментов и душевных ресурсов. Иосиф был очень сильной натурой. Интенсивный, невротичный, он был ей просто не под силу, и рано или поздно они бы расстались, даже если бы Бобышева не существовало в природе. Но они не просто расстались, как расстаются люди, чувствуя, что магия любви прошла. Марина и лучший друг предали его. Нанесли глубокую рану: Марина предпочла ему человека мелкого и недостойного.
Ситуация с Довлатовым была несколько другой. Ася оставила его, равнодушная к его литературе, к его блестящему таланту рассказчика, к его незаурядной брутальной наружности. Сергей стал ей просто не интересен. Но это произошло после того, как она вкусила прелесть совместной с ним жизни.
И тут мы переходим к довлатовскому мщенью — повести «Филиал». Асю эта повесть глубоко обидела. Ей показалось, что это произведение издевательское, а его героиня Тася — пародийный с нее слепок. И я смею думать, что не «антиотцовское» поведение Сергея (Ася не раз говорила, что ей никакая помощь от Довлатова не требуется и ничего она от него не ждет), а именно «Филиал» Довлатова подвиг Асю Пекуровскую на ответный выстрел в виде мстительных мемуаров.
А повесть между тем замечательная, хотя в письме к Андрею Арьеву Довлатов назвал ее связкой сосисок. И главная героиня Тася, в которой Ася узнала себя, тревожит и волнует и читателей, и героя. Как только автор не постарался ее «низвести», какими только мрачными красками не разрисовал, сделав образ карикатурным, — избавиться от любви к ней герой не сумел. Да что герой, и автор с ним в придачу! Уверена, что многие читатели (и я в том числе) оказались в плену ее очарования. Героиня «Филиала» интригует и завораживает. Мне кажется, что по прелести абсурдных ситуаций и живых человеческих чувств, «Филиал» — одно из лучших произведений Довлатова. Только последнюю фразу: «Закурив, я вышел из гостиницы под дождь», — следовало бы заменить чем-нибудь другим. Этой фразой почти дословно кончается роман Хемингуэя «Прощай, оружие».
