Николай Морозов - Повести моей жизни. Том 2
79
Рассказ «Возникновение «Народной воли»» напечатан впервые в журнале «Былое» за 1906 г. (№ 12) с настоящим заглавием (без слова «Эпилог») и с подзаголовком: «Из воспоминаний о Липецком и Воронежском съездах летом 1879 года» (стр. 1 и сл.). В текст отдельного издания Н. А. внес изменения и дополнения, вызванные полемикой, возникшей по поводу его очерков. Об этой полемике он и сам упоминает в сноске к тексту. Полемика выразилась в статьях М. Р. Попова (собраны в его книге «Записки землевольца», М., 1933) и М. Ф. Фроленко (собраны в его Сочинениях, т. II, М., 1931).
80
Некоторые несущественные дополнения и были сделаны потом моими товарищами Фроленко и Поповым в № 12 журн. «Былое» за 1906 год. Но они ничего не изменяют в изложенном здесь и отличаются в некоторых деталях лишь точкой зрения на события, что неизбежно при всяком рассказе различных участников. — Позднейшее примечание. Н. М.
81
Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова 24 января 1878 г. (см. примеч. 37).
82
Исповедание веры, убеждения.
83
М. Р. Попов подробно рассказывает в своих воспоминаниях об этих спорах, но приводимых Н. А. Морозовым слов у него нет. Как противник террористического акта, Попов указал товарищам на возможность появления среди них нового Комиссарова (якобы помешавшего Д. В. Каракозову застрелить Александра II). На это Квятковский ответил: «Если Комиссаровым будешь ты, то я тебя застрелю!» (М. Р. Попов. Записки землевольца. М., 1933, стр. 202). В тексте «Былого» (№ 12, 1906, стр. 6) у Н. А. нет фамилии Попова в рассказе о спорах по поводу покушения на царя.
84
«Листка "Земли и воли"», под датой «Петербург, 15 марта 1879 г.» Эта статья перепечатана в сборнике В. Базилевского «Революционная журналистика 70-х годов». — Позднейшее примечание. Н. М.
№ 2—3 «Листка Земли и воли» вышел 22 марта 1879 г. Упоминаемая в тексте статья — передовая и как таковая не имеет названия, а помечена датой написания: «14 марта 1879 г.».
85
Григ. Дав. Гольденберг примкнул к революционным кружкам в 1873—1874 гг. Подвергался арестам и ссылке. 9 февраля 1879 г. застрелил харьковского губернатора князя Д. Н. Кропоткина (за жестокое обращение с политическими заключенными) и скрылся. Принимал участие и в других революционных делах; был на Липецком и Воронежском съездах. Арестован 14 ноября 1879 г. В одесской тюрьме к нему был подсажен злостный предатель Ф. Е. Курицын, которому он сообщил о своих революционных деяниях. Затем в камеру Гольденберга была посажена его мать, уговаривавшая его дать подробные показания. После этого и под влиянием прокурора, а также после свидания в Петропавловской крепости с министром внутренних дел М. Т. Лорис-Меликовым дал подробнейшие показания, сыгравшие решающую роль в последующем разгроме народовольчества. Поняв из разговора с товарищем по заключению свою предательскую роль, повесился в крепостной камере 15 июля 1880 г.
86
Недавно обнаружилось, что архив В. Р. Зотова был передан после его смерти его вдовой на сохранение А. С. Суворину. Когда и он умер, архив попал в руки его сыновей, был после революции 1917 г. передан ими Бурцеву, где я его рассматривал, но, к сожалению, не нашел в нем ни этой программы, ни других программных бумаг «Народной воли». — Позднейшее примечание 1918 г. Н. М.
В первой книге возобновленного после революции 1917 г. журнала «Былое» сообщалось от редакции: «Мы получили архив редакции "Народной воли". Его история такова. Редакция "Народной воли", издававшейся в 1880—1881 гг. в тайных типографиях в Петербурге, сохраняла свой архив на квартире сотрудника "Голоса" В. Р. Зотова. Это был по своим взглядам очень умеренный человек, никогда не возбуждавший никаких подозрений со стороны полиции, и его квартира поэтому была вполне безопасной для хранения даже и такого архива, каким был архив редакции "Народной воли". О местонахождении этого архива знали очень немногие: между прочим, Н. А. Морозов и А. Д. Михайлов. После арестов наиболее видных народовольцев в 1881—1882 гг. архив редакции "Народной воли" как бы был потерян для революционных деятелей, и о необходимости найти его мы писали в 1906 г. Но он не был уничтожен В. Р. Зотовым и бережно, как бы под спудом, сохранялся некоторое время им самим. После его смерти архив перешел к А. С. Суворину, а от него к сыну его М. А. Суворину, который уже при новом режиме, в марте 1917 г., передал его нам. Мы имели возможность пересмотреть этот архив вместе с Н. А. Морозовым, и он признал, что это — тот самый архив, который был им передан В. Р. Зотову чуть ли не сорок лет тому назад» («Былое», № 1—23, 1917, стр. 49).
В позднейшей статье Н. А. «Несколько слов об архиве "Земли и воли" и "Народной воли"» — дополнение к рассказу о его сношениях с В. Р. Зотовым: «Постоянный страх за то, что лица, которым мы давали на сохранение наши рукописи и документы, могут в случае экстренных предупреждений или даже недостаточно обоснованных опасений обыска уничтожить очень важные для нас бумаги, которые где-то прятала до того времени, кажется, Ольга Натансон, заставил нас не раз подумать о том, где бы мы могли найти для них надежное убежище. В одну из своих очередных ночевок у присяжного поверенного Ольхина, у которого мне пришлось тоже хранить разные бумаги, я сказал ему об этом, и в следующее же мое посещение он сообщил мне, что нашел великолепное место — у теперешнего секретаря газеты "Молва" Владимира Рафаиловича Зотова, который, по своему положению вне всяких подозрений, очень хочет познакомиться со мною и заранее согласен дать приют нашему архиву, если он не очень велик. Так началось одно из самых интересных моих знакомств в литературном мире... Я пришел к Зотову вместе с Ольхиным на угол Бассейной улицы и Литейного проспекта, в старинный дом Краевского, где прежде была редакция "Отечественных записок"... При нашем появлении из-за письменного стола встал высокий седой старик интеллигентного вида с редкой бородкой и длинно подстриженными волосами и приветствовал нас своеобразным шепелявым голосом, который свойствен людям, потерявшим передние зубы. Он тотчас же сказал мне, что очень рад приютить у себя мой архив и предлагает такой проект:
— Положите все бумаги в портфели, заприте их замками, ключи которых будут у вас, а я их положу на верхней полке среди папок, которые вы, видно, видели в моей передней. К ним запрещено прикасаться кому бы то ни было из моей семьи, а посторонние всегда встречаются и провожаются прислугой или нами. Это самое лучшее место, так как в случае какого-либо несчастья я всегда могу сказать, что портфели в передней оставил кто-нибудь из приходящих ко мне по литературным делам без моего ведома, а я сам, конечно, спрятал бы их где-нибудь поглубже.
