Моше Даян - Жить с Библией
Земля, приобретенная для еврейской колонизации Нахалала, была поделена между поселенцами жребием. Отцу моему досталось поле, которое примыкало к холму Шимрон. Это была отличная, мягкая земля серого цвета. Арабы называют такую землю «землей развалин», так как она является смесью пепла и перегноя. Дожди и ветры уносят ее с вершины холма и рассеивают по окрестностям.
На холме тысячелетиями стояло крупное поселение. На склонах и в долине можно наткнуться на черепки, принадлежащие к различным периодам, от ханаанского (среднебронзового) — примерно с 3500 года до н. э., и до римского — Ш века н. э. После завоевания Ханаана воинами Иехошуа в конце XIII века до н. э. земля Шимронская и ее селения перешли во владение колена Звулун. Но Нахалал и еще три города были отчуждены от Звулуна и переданы левитам. Колено Леви, которое не получило своего удела, было рассеяно среди других колен. Нахалал, Иокнеам, Карту и Димну передали роду Мерари из колена левитов. Узнав об этом в школе, я увидел в этом перст Божий. Согласно нашему семейному преданию, мы принадлежим к левитам. Единственная трудность, с которой я столкнулся, это — как объяснить моим однокашникам, почему я зовусь Даяном, а не Мерари.
Когда же мы учили Книгу Судей, из рассказанного в ней мне стало ясно, что колено Звулун не смогло овладеть Нахалалом и вытеснить из него ханаанеев. Большого сожаления по этому поводу я не испытывал. Ханаанеи не были для меня чужими. Я считал, что можно было жить с ними бок о бок и поддерживать добрососедские отношения, наподобие тех, какие у нас были с арабами из Маалула и Яафы и с бедуинским племенем Эль-Мазариб, которое обитало за Тель-Шимроном.
В конце концов, Шимрон и Нахалал перешли в руки израильтян. Однажды, в пахотный сезон, я нашел ручку от кувшина, принадлежащего к израильскому периоду. На ней было выбито древними еврейскими буквами «Царю». Остальная часть надписи стерлась. Гидон Хен, младший сын нашего соседа, нашел на холме Шимрон крупный камень с изображением семисвечника. Возможно, это был остаток надгробия, датируемого периодом Второго храма. Нет более убедительного свидетельства нашего пребывания в этих местах, чем камни. Никто не может опровергнуть истину, провозглашаемую ими. Иехошуа тоже знал это. Недаром он сказал сынам Израиля: «Вот, камень этот будет нам свидетелем: ибо он слышал все слова Господа, которыми Он говорил с нами». Эти камни были здесь во времена Иехошуа. Они видели и слышали то, что происходило тогда, и ныне свидетельствуют об этом.
Восточный Склон холма Шимрон жители Нахалала отвели под кладбище. Это место очистили от базальтовой породы, огородили и обсадили деревьями. Копая могилы, здесь от случая к случаю обнаруживают человеческие останки и черепки, относящиеся к периоду патриархов. В древности местные жители тоже погребали своих мертвецов на этом холме. Дети Нахалала приходят сюда рвать цветы. Анемоны и хризантемы покрывают холм Шимрон и его отроги желто-красным гобеленом. Летом здесь все выгорает, и на этом фоне выделяются только зеленые пятна акаций. Но и летом и зимой это единственное в своем роде место. Вся долина просматривается с горы: Кармел, горы Менашше, холмы Назарета и Изреэльская долина, простирающиеся внизу, поля и селения, Нахалал, Бет-Шеарим, киббуцы Гват и Сарид. Слышится шум работающих тракторов. С грохотом взлетают самолеты с аэродрома Рамат-Давид.
На этом кладбище покоятся вместе со своими товарищами мой дедушка Аврахам и моя бабушка Сара, мой отец Шмуэль и моя мать Двора, мой брат Зохар и моя сестра Авива. Придет день, и я тоже лягу здесь. Это то место, где я хотел бы уснуть вечным сном, на вершине, что сторожит долину, на холме Шимрон-Мерон.
Песнь Деворы (1)
Иехошуа умер в 120-летнем возрасте. Сыны Израиля оплакали его и похоронили «в пределе его удела в Тимнат-Серахе, что на горе Эфраим, на север от горы Гааш». С его смертью Израиль лишился вождя, который мог объединить весь народ. «Сильные мужи», которые при жизни Иехошуа стояли станом в Гилгале, откуда совершали походы на север и на юг, разбрелись в разные стороны. Каждый из них зажил в своем шатре. Колена селились и обосновывались в уделах, доставшихся им по жребию. Реувен, Гад и половина колена Менашше вернулись на восточный берег Иордана, в города на высотах Моавских, в Башан и Гилад. Иехуда и Шимон повернули на юг, к горе Хеврон и в Негев. Нафтали и Ашер поселились на севере, между озером Киннерет и Средиземным морем, Звулун в Изреэльской долине и в окрестных местах, Иссахар и другая половина колена Менашше в центре страны, Дан в низменности у Яффы и на холмах, что к востоку от нее, и Эфраим и Биньямин в центральном горном районе, в Шхеме, Бет-Эле и Иерусалиме.
Сыны Израиля в то время не овладели еще всей страной. Финикийцы и хиввиты продолжали жить на горе Ливан на севере, «пять владельцев филистимских» оставались на юге, в Ашдоде, Ашкелоне, Экроне, Гате и Газе, и в уделы колен Израилевых вклинивались анклавы местных племен — ханаанеев, хеттов, аморреев, приззитов и иевусеев.
По мере ослабления военной мощи сынов Израиля их враги поднимали голову. Первый удар нанес им Кушан-Ришатаим, царь Арам-Нахараима в Месопотамии. Войско его разбило ополчение сынов Израиля, и те стали рабами царя. Восемь лет служили они ему, пока не дал им Господь спасителя, Отниэля, сына Кназа, младшего брата Калева. «На нем был Дух Господень, и был он судьею Израиля». Он выступил против царя Арама, одержал победу над ним и освободил Израиль.
Сорок лет не было войны, но потом ханаанеи снова спровоцировали конфликт. На этот раз против Израиля выступил Эглон, царь Моавский, который «собрал к себе аммонитян и амалекитян, и пошел и поразил Израиль». Восемнадцать лет сыны Израиля служили Эглону. И восстал новый судья-освободитель, Эхуд, сын Геры, биньяминит, который был левшой. Он перехитрил царя Эглона. Он явился к нему в Иерихон с дарами, и когда с ними не осталось никого, вонзил меч в чрево царя. После этого Эхуд взошел на гору Эфраим, протрубил в шофар и поднял народ на войну. Сыны Израиля убили десять тысяч моавитян и смирили Моав.
«И покоилась земля восемьдесят лет». Потом снова стали притеснять Израиль его враги, на этот раз филистимляне. Но Шамгар, сын Аната, убил шестьсот человек филистимлян воловьим стрекалом и спас Израиль.
Затем началась война с Сисрой. Она решила исход борьбы с ханаанеями. После смерти Эхуда предал Господь израильтян в руки Явина, царя Ханаанского, который царствовал в Хацоре. У него было девятьсот железных колесниц, и он жестоко угнетал сынов Израилевых двадцать лет. Военачальником у него был Сисра, который жил в Харошет-Гоиме. Он наводил страх на все колена Израилевы, обосновавшиеся на севере страны. В то время судьей в Израиле была Девора, пророчица, жена Лаппидота. Она жила на горе Эфраим, под Пальмою, между Рамою и Бет-Элем, и приходили к ней сыны Израилевы на суд. Пальмой Девориной называли это место.
