В. Духопельников - Владимир Мономах
Металлическое обращение первоначально начинает распространяться в виде пользования слитками (по весу). Серебро как металлические весовые деньги в слитках конкурирует с кунами как меховыми деньгами. Надо заметить, что попытки введения чеканки металлических денег впервые делаются под влиянием иностранной торговли еще при Владимире, когда стали изготавливать по арабской системе серебряные и золотые монеты. Это продолжалось и при Ярославе. Однако отсутствие на территории Руси того времени разведанных залежей серебра и золота заставляло для этой цели использовать иностранные деньги. Это было не выгодно и не удобно. Поэтому металлическая денежная единица в то время не получила широкого распространения и вряд ли имела какое-либо значение во внутреннем обороте.
Русские купцы активно занимались и внешней торговлей. Первые сведения об этом относятся еще ко времени варяжских князей. Их договоры с греками свидетельствуют, что в X в. много русских жило в Царьграде. Они продавали там невольников, а покупали всевозможные ткани. Звериная ловля и пчеловодство на Руси доставляли купцам множество воска, меда и драгоценных мехов, бывших, вместе с невольниками, главным предметом их торговли. Константин Богрянородный пишет, что в Хазарию и на Русь шли тогда из Царьграда пурпур, богатые одежды, сукна, сафьян, перец. К этим товарам – по сообщению Нестора – можно прибавить вино и плоды. Ежегодные путешествия русских купцов в Грецию император Константин описывает следующим образом: «Суда их приходят в Царьград из Новагорода, Смоленска, Любеча, Чернигова, Киева и Вышгорода. Подвластные россам славяне, кривичи, лучане и другие зимою рубят лес на горах своих и строят лодки, называемые однодеревки, ибо они делаются из одного дерева. По вскрытии Днепра славяне приплывают в Киев и продают оные русским. В апреле месяце собирается весь русский флот в городе Вышичеве, откуда идет уже к порогам. Дошедши до четвертого и самого опасного, то есть Неясытя, купцы выгружают товары и ведут скованных невольников около 6000 шагов берегом. Печенеги ожидают их обыкновенно за порогами, близ так называемого Крарийского перевоза (где херсонцы, возвращаясь с Руси, переправляются через Днепр). Отразив этих разбойников (печенегов) и доплыв до острова Св. Григория, русские приносят богам своим жертву благодарности и до самой реки Селины, которая есть рукав Дуная, не встречают уже никакой опасности, но там, ежели ветром прибьет суда их к берегу, они снова должны сражаться с печенегами, и, наконец миновав Конопу, Константию, также устье болгарских рек, Варны и Дицины, достигают Месимврии, первого греческого города». Во времена Владимира Мономаха место печенегов заняли половцы. Но от этого торговля не уменьшилась, поскольку, без сомнения, весьма обогащала русских.
Скандинавские саги и немецкие летописи сообщают о торговле русских с северными народами. Вся торговля с северными и балтийскими странами велась через Новгород, где со времен Рюрика поселились многие варяги, склонные к морским грабежам и купеческой торговле. На новгородском рынке, куда съезжались тысячи купцов, скандинавы покупали драгоценные ткани, домашнюю утварь, богатые одежды, шитые золотом, и меха. Такие изделия еще не производились русскими мастерами. Вероятно, что такие богатые одежды доставлялись купцами в Новгород из Царьграда по древнему торговому пути «из варяг в греки». Как говорит Нестор, этим торговым путем пользовались новгородцы еще во времена Олега. Русские купцы находились и в других балтийских городах. В Ливонии ежегодно бывали многолюдные ярмарки, куда весною собирались иностранные и русские купцы и производили широкий обмен товарами. Многие иностранцы уже в тот период называли Русь страною, изобильною всеми благами.
Торговлей занимались русские князья и бояре, умножая свои доходы. В условиях господства натурального хозяйства увеличение натуральных оброков создавало избыток продуктов, которые и шли на продажу. По крайней мере, летопись сообщает, что во времена Игоря «отроки Свенельда изоделись», а великий князь Святополк занимался торговлей и ростовщичеством.
В Киев ежегодно приходили купеческие флоты из Константинополя. Такие караваны привозили богатые и важные для князя и бояр товары. Князья, даже, ожидая их, из самых отдаленных мест присылали войско к Каневу для обороны судов от хищных половцев. Днепр в течении своем от Киева к морю назывался обыкновенно путем греческим. Им, как мы помним, издавна пользовались и русские. Русские, привозили в богатый и цветущий Судак горностаевые и другие драгоценные меха, а покупали соль в Тавриде. Здесь же русские купцы приобретали у восточных купцов бумажные и шелковые ткани, различные пряные коренья. В Киеве жили, как мы упоминали выше, греки, евреи, армяне, немцы и представители других народов. Сюда их привлекали выгодная торговля и обмен товарами. Немалое значение имело и гостеприимство русских, которые дозволяли христианам латинской церкви свободно и торжественно отправлять свое богослужение, хотя и запрещали им спорить о вере.
Подобно Черному морю и Днепру Каспийское море и Волга служили другим важным путем для торговли. Болгары, в случае неурожая на Руси, поставляли хлеб в Суздальский край, могли доставлять и ремесленные изделия Востока.
Удачные войны, получение выкупа, торговля русских купцов вели к обогащению верхних слоев населения русского общества. Многие князья и бояре вели роскошную жизнь. Узнав пышность константинопольского двора, великие князья, а вслед за ними и их придворные, хотели подражать ему. За ними следовали их жены и дети, родственники. Многие стали обзаводиться своими особенными придворными чиновниками. Нередко русские послы именем великого князя требовали у Константинопольского императора царской одежды и венцов. Но первым этой привилегии добился Владимир Мономах.
Завершить описание времени Владимира Мономаха хотелось бы словами великого историка Н. И. Костомарова: «Рассуждая беспристрастно, нельзя не заметить, что Мономах в своих наставлениях и в отрывках о нем летописцев является более безупречным и благодушным, чем в своих поступках, в которых проглядываются пороки времени, воспитания и среды, в которой он жил. Таков, например, поступок с двумя половецкими князьями, убитыми с нарушением данного слова и прав гостеприимства; завещая сыновьям умеренность в войне и человеколюбие, сам Мономах, однако, мимоходом сознается, что при взятии Минска, в котором он участвовал, не оставлено было в живых ни челядина, ни скотины. Наконец, он хотя и радел о русской земле, но и себя не забывал и, наказывая князей действительно виноватых, отбирал их уделы и отдавал своим сыновьям. Но за ним в истории останется то великое значение, что, живя в обществе, едва выходившем из самого варварского состояния, вращаясь в такой среде, где всякий гонялся за узкими своекорыстными целями, еще почти не понимая святости права и договора, один Мономах держал знамя общей для всех правды и собирал под нее силы русской земли».
