Людмила Кунецкая - Крупская
Письмо жандармы унесли с собой, хотя ничего предосудительного в нем не было. Чувствовалось, что поиск этого письма лишь предлог. До утра Ульяновы приводили в порядок комнаты. Волновались — вдруг, придравшись к случаю, увеличат срок ссылки. Это нарушило бы все планы, ведь обо всем уже договорились с товарищами.
Бежать не было смысла, так как перед отъездом за границу нужно было в России проделать большую работу, а для этого необходимо легальное положение. К счастью, срока не увеличили.
Ульяновы радостно готовились к отъезду. Запаковывали книги, чтобы отправить их отдельным транспортом. Когда ящики с книгами взвесили, оказалось — ни много ни мало 15 пудов!
Срок ссылки Владимира Ильича кончался 29 января. Решили ехать в тот же день утром. Елизавета Васильевна и Паша, опухшая от слез, заготовляли в дорогу пельмени. Оскар и Проминский помогали укладываться.
29 января 1900 года. День был солнечный и по сибирским масштабам теплый — всего 28 градусов мороза. Провожать пришли Энгберг, семья Проминских, соседи, учитель. Все были взволнованы. Последние напутственные слова, последние объятия. Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна, усевшись в сани, укутались в семейный тулуп, Владимир Ильич в шубе и валенках устроился рядом. Зазвенел колокольчик, сани тронулись. Поворот — и не видно ни провожающих, ни дома. Прощай, Шушенское!
Вечерело… Вдали показался Минусинск. Сани подкатывают к дому, где живут Старковы. Их ждут. На столе кипит самовар.
Теперь к Ульяновым присоединяются Василий Васильевич Старков и жена Михаила Александровича Сильвина — Ольга Александровна. У них тоже все готово, и 30 января, также утром, все вместе выезжают в Ачинск на станцию. Этот путь был тяжел — не одну сотню верст проделали за четверо суток. Отдыхали в избах для проезжающих. Иногда, чтобы подбодрить спутников, Василий Васильевич вынимал свою неизменную гитару, и тогда тихонечко пели все вместе. И опять дорога, мороз, снег, редко-редко встречали повозки. Наконец приехали в Ачинск, приехали прямо к поезду Иркутск — Москва, который отправлялся в 7 часов утра.
Ульяновы ехали в Уфу. На просьбы Владимира Ильича и Марии Александровны разрешить Крупской следовать за мужем в Псков последовал отказ.
Уфа встретила Ульяновых безоблачным небом и крепчайшим морозом. Под снежным покрывалом город казался празднично-красивым, хотя и захолустным.
У Владимира Ильича был адрес старой народоволки Марии Павловны Четверговой, которую он знал еще по Казани. В Уфе она имела книжный магазин, куда они и направились. Четвергова встретила их радушно. Крупская надолго запомнила, с какой мягкостью, вниманием отнесся Ленин к Марии Павловне. Чувствовалось его глубокое уважение к одной из тех, кто посвятил свою жизнь борьбе с насилием. Пусть путь индивидуального террора был неверен, но героизм народовольцев будил молодежь, звал ее на подвиг. Крупской тоже понравилась Четвергова, и они постоянно виделись весь год, что жила Надежда Константиновна в Уфе.
Ульяновы вернулись в гостиницу и застали гостей — местных социал-демократов — Александра Дмитриевича Цюрупу, Александра Ивановича Свидерского и Виктора Николаевича Крохмаля. "Шесть гостиниц обошли, пока нашли вас", — сказал Крохмаль.
Товарищи рассказали об обстановке в городе, который, хоть и был провинциальным купеческим центром, имел уже свою промышленность — кирпичные, чугунолитейные заводы, лесопильни. А следовательно, имелся и рабочий класс. За те два дня, что пробыл Владимир Ильич в Уфе, он успел обговорить с товарищами план постановки общероссийской нелегальной политической газеты, решали, как будут связываться, как помогать газете, какую вести работу. Общими усилиями нашли небольшую и недорогую квартиру для Надежды Константиновны и Елизаветы Васильевны. Владимир Ильич устроил их и поручил заботам товарищей. Трудно было расставаться. Надежда Константиновна хорошо владела собой, старалась не показать своей печали. Было тяжело, но даже мысли оставить Владимира Ильича в Уфе, задержать подле себя у нее не возникало. И они проговорили всю ночь, хотя, казалось бы, все было оговорено много раз, обсуждено во всех вариантах. Утром Надежда Константиновна проводила мужа.
Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна начали обживать новое место. Друзья приходили ежедневно и помогали чем могли. Средств на жизнь, как всегда, не было, Надежда Константиновна опять взялась за частные уроки. Но уже в марте пришла беда — она тяжело заболела. Врач посоветовал лечь в клинику. Надежда Константиновна написала об этом Владимиру Ильичу. Ленина очень обеспокоила болезнь жены, он рвался в Уфу, но для этого необходимо было особое разрешение. В полицейских архивах сохранилось прошение, поданное Владимиром Ильичем. Он просил разрешения прожить в Уфе полтора месяца ввиду болезни жены.
Как всегда, у Надежды Константиновны не было денег. Их не хватало даже на самое скромное существование, теперь же нужны были большие средства на лечение. Владимир Ильич предусмотрел это. Он послал ей деньги, полученные от издательницы Водовозовой.
Три недели пролежала Надежда Константиновна в клинике. Профессор подтвердил диагноз минусинского врача — заболевание щитовидной железы и всей эндокринной системы. Но организм справился с болезнью. Похудевшая и побледневшая, вышла Надежда Константиновна из клиники. И не узнала Уфы. Пришла ранняя весна, улицы утопали в непролазной грязи, бревенчатые тротуары стали скользкими, и передвигаться по ним можно было лишь с величайшей осторожностью.
Уфа — центр огромной области. Вокруг: в Стерлитамаке, в Белебее — много ссыльных, кроме того, Уфа и пересыльный пункт, сюда заезжают возвращающиеся из ссылки, чтобы условиться о работе. Приезжали сюда Мартов, которому не сразу удалось вырваться из Туруханска, Г.И. Окулова, Панин и многие другие.
К тому времени Владимир Ильич уже начал оформлять документы для выезда за границу. Он все-таки добился разрешения навестить жену. Наконец пришло официальное уведомление… В Уфу отправились втроем: Владимир Ильич, его мать и старшая сестра. Надежда Константиновна встречала их на пристани. В светлом легком платье, с тяжелой косой, спускавшейся свободно до пояса, в шляпке с большими полями, она выглядела совсем юной.
Мария Александровна и Анна Ильинична уехали через несколько дней, а Владимир Ильич прожил в Уфе около трех недель. Он помогал Надежде Константиновне наладить быт, знакомился с теми, с кем встречалась она, приглядывался к ее ученикам, большим и маленьким. Как всегда, в самое короткое время он сумел расположить к себе детей.
Почти ежедневно Владимир Ильич встречался с местными социал-демократами. Еще и еще раз обдумывали каждую деталь связи. Было решено, что вся переписка, все сведения будут идти через Надежду Константиновну.
