Екатерина Мишаненкова - Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что
Но в начале 1890 года ее зашла навестить бывшая учительница Лоры Бриджмен, которая рассказала ей о слепоглухонемой норвежской девочке, научившейся говорить. Этого было достаточно, чтобы Хелен со всей страстью и со всей своей небывалой для десятилетнего ребенка силой воли тоже стала искать способ заговорить. И она вновь доказала, что кто ищет, тот всегда найдет – уже в марте Анна отвезла ее к мисс Саре Фуллер, уже работавшей со слепоглухонемыми детьми, и та согласилась ее обучать.
Мисс Фуллер показывала Хелен, в каком положении должны быть язык и губы, чтобы произносить тот или иной звук, а та старательно ей подражала. Через одиннадцать уроков она уехала домой с победой – она больше не была немой!
Я никогда не забуду удивления и восторга, которые почувствовала, произнеся первое связное предложение: «Мне тепло». Правда, я сильно заикалась, но то была настоящая человеческая речь.
Душа моя, чувствуя прилив новых сил, вырвалась из оков на волю и посредством этого ломаного, почти символического языка потянулась к миру познания и веры.
Конечно, это не значит, что за эти несколько дней Хелен научилась говорить, как все люди. О нет, для этого ей потребовались годы и многочасовые занятия с Анной Салливан. Но начало было положено – теперь она могла произносить звуки и складывать их в слова. Пусть едва разборчивые, но все же понятные близким людям. Невозможно даже представить, какой она испытывала восторг, когда могла позвать сестру, и та отзывалась, скомандовать что-нибудь собаке, и та слушалась. Она фактически попала в новый мир – мир, в котором ее могли понять без переводчика. Надо было только очень-очень стараться и много работать. Но к этому ей было не привыкать…
Два года прошли в постоянной учебе, впрочем, сама Хелен вспоминала их как прекрасные два года, когда она продолжала познавать мир, открывала для себя радость чтения, начала изучать французский и упорно овладевала искусством говорить. Кроме того, она училась и писать, ведь это был еще один способ общения с людьми. Она начала печатать на машинке и благодаря своему упорству и педантичности вскоре печатала совершенно без ошибок. Ну а в свободное от учебы время она… тоже училась – плавать, кататься на пони и санках и делать много других вещей, которые делают обычные дети.
В это же время Хелен сумела подняться над детским эгоизмом и начала помогать тем, кому еще хуже, чем ей. В возрасте одиннадцати лет она решила помочь бедному пятилетнему мальчику Томми, оставшемуся без матери и лишившемуся зрения и слуха в четыре года. За него некому было платить, поэтому его не могли взять в школу для глухих. А друзья Хелен как раз собирались подарить ей дорогую породистую собаку, о которой она мечтала. И тогда она написала им всем, что просит вместо собаки подарить ей деньги, чтобы она могла заплатить за обучение бедного мальчика. Средства были найдены, Томми приняли в школу, и его жизнь сложилась вполне удачно – повзрослев, он стал полноценным членом общества и зарабатывал себе на жизнь изготовлением парников.
Но зимой 1892 года судьба словно вдруг решила, что жизнь Хелен слишком счастливая для слепого и глухого ребенка, и показала ей, как жестоки и несправедливы могут быть люди.
Дело в том, что Хелен написала рассказ. Анна в то время читала ей много книг, и в какой-то момент у нее появилось страстное желание воплотить свое воображение в словах, написать связный текст о том, что ее интересует. Она не привыкла откладывать дела в долгий ящик, поэтому тут же села и записала мысли, теснившиеся у нее в голове. Вечером Анна прочла этот рассказ ее родителям, и те пришли в полный восторг от его яркости и оригинальности. Хелен сказала, что написала его для доктора Ананьоса, директора Школы Перкинса для слепых в Бостоне, и этот рассказ под названием «Король Мороз» отослали ему. Доктор Ананьос тоже был восхищен и напечатал его в школьной газете. А потом… вдруг выяснилось, что ее «Король Мороз» очень похож на рассказ «Морозные феи» из какой-то детской книжки.
Что тут началось! Хелен таскали на допросы, словно она совершила какое-то серьезное преступление. Требовали, чтобы она сказала, что помнит рассказ «Морозные феи», добивались у нее и Анны Салливан признания, что они специально сплагиатили чужое произведение, чтобы подольститься к доктору Ананьосу. После долгого и тщательного расследования, проведенного Александром Беллом, выяснилось, что когда Хелен было восемь лет, какая-то знакомая прочитала ей этот рассказ в числе других. Видимо ее уникальная память сохранила его далеко в запасниках мозга, а потом вытащила наружу, когда понадобилось подобрать подходящие красивые описания. Сама Хелен так и не вспомнила, что ей тогда читали, но поверила на слово, потому что это было единственное более-менее реальное объяснение случившейся с ней странной истории.
В конце концов все успокоилось, больше эту тему никто не поднимал, но Хелен с тех пор ничего не писала. То есть, она, конечно, писала письма, сочинения, а позже и публицистику, но сочинять художественные истории перестала, потому что каждый раз, как пыталась за них взяться, возвращались болезненные детские воспоминания, связанные с «Королем Морозом». Анна Салливан пыталась излечить ее от страха перед сочинительством, ведь она знала, что Хелен с ее живым воображением и чувством слова подает большие надежды и может стать настоящей писательницей, но все было бесполезно. После ее уговоров та написала короткий очерк о своей жизни для детского журнала, но к художественной прозе больше не возвращалась никогда.
Надо сказать, что почти все друзья ее все это ужасное время поддерживали, кроме того человека, в подарок которому она и написала тот злосчастный рассказ – доктора Ананьоса. Он то поддерживал ее, то обливал презрением и в итоге заставил полностью разочароваться в нем. В чем было дело, какие подковерные интриги заставили поднять такой шум вокруг любительского рассказала слепой десятилетней девочки и два года проводить расследование, Хелен так никогда и не узнала.
Многим кажется странным, что я могла быть потрясена красотами Ниагары. Они всегда интересуются: «Что для вас значат эти красоты? Вы же не можете видеть волны, накатывающиеся на берег, или слышать их рокот. Что же дают они вам?» Самый простой и очевидный ответ – все. Я не могу постичь их или дать им определение, так же как не могу постичь или дать определение любви, религии, добродетели.
Летом 1893 года Анна Салливан, не перестающая развивать ум и кругозор Хелен, повезла ее в Вашингтон на инаугурацию президента Кливленда. Кроме того, они съездили на Ниагару и посетили Всемирную выставку, куда их сопровождал сам Александр Белл. Для Хелен это было сродни кругосветному путешествию – на выставке она поднялась на корабль викингов, потрогала статуи Шивы и макеты пирамид, а потом ей даже дали подержать алмаз, стоивший сто тысяч долларов. Как она сама шутила, ей удалось пощупать все, кроме египетских мумий, к которым она опасалась притрагиваться. Разумеется, все это стало возможным благодаря авторитету Белла, принимавшего участие в ее судьбе и ощущавшего необходимость как-то помочь ей забыть недавнюю неприятную историю с рассказом.
