Ганна Ильберг - Клара Цеткин
Десятилетие за десятилетием нищета, словно хроническая болезнь, гложет кустарный промысел. Это известно не одной Кларе Цеткин, но и министрам, депутатам парламента и редакторам газет. В их канцеляриях громоздятся целые горы материалов о детском труде и кустарном промысле. Однако никто из них не ударит и пальцем о палец, чтобы оказать кустарям действенную помощь. Зато на страницах буржуазных газет очень много пишется о благосостоянии и высокой культуре гордой и процветающей империи. Подобная болтовня вызывает у Клары горький сарказм. Ну и патриоты! В своей погоне за наживой они подсекают самые корни нации.
Крупные землевладельцы тоже не уступают другим предпринимателям: они заставляют женщин и детей надрываться на полях до полного изнеможения.
Изо дня в день, в любую погоду, под проливным дождем и под палящими лучами солнца работают батрачки на свекловичных полях. Работа оплачивается сдельно; дни наполнены безумной спешкой. Нет времени вымолвить слова. Они едва могут позволить себе секунду передышки, чтобы расправить ноющую спину.
А заработок? За двенадцати-четырнадцатичасовой рабочий день платят, в зависимости от местности, от сорока пфеннигов до одной марки. После каторжного труда на полях для женщин начинается новая мука: надо управиться с домашним хозяйством, позаботиться о муже и детях. А если еще семья владеет клочком земли, то женщины вынуждены ежедневно в три часа утра подниматься со своего жесткого ложа. Двадцать часов продолжается их рабочий день, так же как и у их черных сестер на хлопковых плантациях Америки.
А дети батрачек? О них «отлично» позаботились. «Равенство» сообщает, что каждый год тысячи детей работают на уборке свеклы. Телеги доставляют из городов на полевые работы не только школьников, но и совсем малышей — их тоже голод гонит на свекловичные поля. При любой погоде ползают они по сырой земле и получают за свои муки шестьдесят, а в лучшем случае девяносто пфеннигов в день. И горе малышам, если они недостаточно расторопны в работе! Их награждают не только бранью, но и ударами палки. Ничто не ускользает от глаз надзирателей.
Многие годы Клара Цеткин вместе с социал-демократическими депутатами парламента прилагает усилия, чтобы и на маленьких сельскохозяйственных рабочих были распространены хотя бы те явно недостаточные законы об охране труда, которые существуют для детей, занятых в ремесле и промышленности. Но все тщетно! Бароны, графы и прочие крупные землевладельцы в один голос тянут все ту же старую и лживую песню о том, что работа детей в сельском хозяйстве очень полезна для здоровья и имеет большое воспитательное значение. По этому поводу редактор «Равенства» саркастически замечает; «Никто не выступает за то, чтобы законом принудить самих господ баронов подвергнуть собственных детей подобному воспитанию».
Господа газетные издатели тоже ни на йоту не лучше земельных магнатов, хотя их редакторы и журналисты в пространнейших статьях и прославляют Германию как страну «мыслителей и поэтов», страну, где «культура и подлинная гуманность переживают величайший расцвет». Клара Цеткин советует этим господам как-нибудь на рассвете посмотреть, что творится около экспедиций их собственных газет. Будут ли они и тогда иметь бесстыдство продолжать сочинять басни о немецкой «культуре» и «гуманности», когда собственными глазами увидят этот волнующий парад нищеты — маленьких разносчиков газет посреди их «вагонного парка»; оборванные фигурки детей с впалыми щеками и серьезными, по-стариковски умными лицами, их тачки, разбитые ручные тележки и старые детские коляски? А те из детей, кому не удалось раздобыть подобной повозки, каждый день тащат на своих плечах по двадцать-тридцать фунтов газет часто в очень отдаленные районы. Газетные пачки всегда слишком тяжелы для детей и волочатся по земле. Обычно малыши уходят из дому без завтрака и часами, с подкашивающимися от слабости ногами, семенят вверх и вниз по лестницам, мокрые от пота спешат по задворкам, где веют сквозняки, и нередко приходят в школу насквозь промокшие от дождя. Все их старания дают им по десять пфеннигов в месяц с доставленного экземпляра, а если они получают газеты из филиала экспедиции, то даже только четыре-пять пфеннигов. Однако детский труд приносит высокие прибыли, поэтому-то и противятся господа издатели вместе с крупными землевладельцами и швейными фабрикантами тому, чтобы детский труд был запрещен законом. Они не гнушаются никакими доходами, даже и в том случае, если деньги добыты за счет здоровья и жизни детей. Бесчисленными детскими жертвами оплачены многие роскошные виллы, цветущее здоровье, розовые щечки, счастливое, безоблачное детство и тщательное воспитание сотен детей капиталистов. Все это куплено ценой здоровья миллионов пролетарских детей.
Клара Цеткин терпеливо продолжает борьбу. Дети — это будущее рабочего класса, поэтому они, как и их матери, нуждаются в особой защите. Только если пролетарские женщины и подрастающее поколение будут здоровы и полны сил, рабочий класс сможет выполнить стоящие перед ним великие задачи. В 1904 году Клара, наконец, может сообщить читательницам «Равенства»: «Новый закон об охране детского труда немного больше, чем прежде, защищает детей от эксплуатации».
Это только маленький успех, не больше. Клара Цеткин не останавливается на достигнутом. Как некогда Фридрих Энгельс бросил в лицо господам капиталистам по поводу их беззастенчивой эксплуатации детей слова: «Я обвиняю буржуазию в прямом социальном убийстве», так теперь и Клара Цеткин обвиняет их в этом же. Она беспрерывно указывает на этот гнойник капиталистического строя. Никогда не смыть с себя страшной вины тем, кто по всему свету пользуется плодами детского труда!
ПОБОРНИЦА РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Вся жизнь и деятельность Клары Цеткин пронизана одним, столь же гордым, как и величественным лейтмотивом: борьбой за пролетарскую революцию во всех странах света. Как только в какой-нибудь стране мужчины и женщины пытаются разорвать цепи рабства, она без колебаний становится на их сторону. Но особенное внимание уже с самой ранней юности Клара обращает на расположенную по соседству, в Восточной Европе, гигантскую страну — Россию. Там рабочие и крестьяне в мучительном отчаянии стонут под кнутом варварски жестокого, самодержавного деспота. Однако в сердцах народа уже десятилетия как сверкает искра возмущения. «Царь-батюшка» хочет загасить ее потоками крови рабочих и крестьян. Это ему не удается. Все сильнее и сильнее разгорается революционная искра под прогнившими устоями огромной царской империи.
