Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири
Я заметил также оригинальную добычу соли китайцами. Из неглубоких колодцев на дне долины вычерпывают слабый рассол и поливают им кучи лёссовой почвы, сгребаемой тут же. Затем эту почву разбрасывают тонким слоем по выровненной площадке и опять неоднократно поливают, пока на комьях лёсса после испарения воды не появятся густые выцветы соли. Очевидно, пористый лёсс является градирней для обогащения бедного рассола путем испарения воды. Затем этот лёсс сгребают в кучи и наваливают в плоские чаны с отверстием на дне и снова поливают. Густой рассол стекает по каплям в подставленные сосуды и вываривается в чугунных котлах, подогреваемых каменным углем в лачугах, стоящих тут же, на дне долины. Полученная соль довольно белая, но на вкус малосоленая, вероятно, содержит много извести.
На этом пути, еще на перевалах между Желтой рекой и г. Суйдечжоу, пришлось видеть, как ветер приносит лёссовую пыль из пустыни. На северо-западном горизонте появилась серая дымка, и через полчаса она двинулась на нас и окутала все окрестности при полном безветрии. Она была так густа, что недалекие вершины были еле видны, а более далекие совсем скрылись; солнце потускнело и стало чуть красноватым, а небо – серо-голубым в зените и серым на горизонте. Вскоре с северо-запада начался ветер, который сначала дул порывами, затем все сильнее и сильнее бушевал всю ночь до рассвета. Таким образом, туча тонкой пыли двигалась впереди ветра, который, очевидно, нес ее из больших песков Ордоса. Такое же движение пыли впереди ветра я наблюдал еще не раз в Китае и затем в Джунгарии, и оно показывает, каким способом мелкая пыль выносится из пустынь в окружающие степи, где оседает и наращивает толщу лёсса, представляющую накопление подобной же пыли пустыни за минувшие многие тысячелетия.
Толща лёсса слагает в этой части провинции Шэньси верхние 3/4—4/5 склонов долин и достигает 80—100 м мощности. Под ней в верховьях долины, по которой мы ехали, продолжались выходы зеленых, желтых и серых песчаников, переслаивающихся с толщами глин и мергелей; местами им подчинены пласты угля. Судя по качеству угля и по остаткам растений, заключенным в глинах, это уже более молодые отложения мезозойского возраста, а не палеозойские, которые слагали плоскогорье Шаньси. Самые верхние члены этой толщи представляли буро-красные песчаники, наслоение которых показывало, что это, скорее всего, отложения наземные – древние дюны, образовавшиеся на берегах усыхавших озер.
Так как вершина долины ушла на юго-запад, наша дорога повернула на запад и перевалила через два высоких увала, сверху донизу состоявших из лёсса. На плоской поверхности увалов попадались скопления мелкого сыпучего песка, принесенного ветрами из пустыни Ордоса, которая была хорошо видна с последнего увала и представляла уходившие на север до горизонта барханные пески. На этом увале мы находились опять на высоте около 1600 м, т. е. выше, чем на плоскогорьях Шаньси и Шэньси, и так же высоко, как в Монголии перед спуском к Калгану
Спустившись с этого увала, мы встретили опять Великую стену, так как подошли к границе собственно Китая. Здесь стена представляла просто глинобитный (из лёсса) вал в 2–4 м вышины, вероятно сильно сглаженный непогодами. Башни также одни были глинобитные и сильно разрушенные, другие – из кирпича, лучше сохранившиеся. В одном месте длинный клин сыпучего песка, надвинувшийся из Ордоса, уже перевалил через стену и наглядно демонстрировал нашествие песков на страну лёсса. Несомненно, что во время постройки стены пески далеко не доходили до нее, так как строители не могли не знать, что стена, засыпанная песком, теряла свое стратегическое значение защиты от конных орд кочевников. Это показывает, что с тех пор пески сильно надвинулись из пустыни.
За стеной дорога пересекала холмистую местность из лёсса, частью засыпанного песком; здесь можно было наблюдать разные формы развевания лёсса ветрами в виде отдельных кочек, бугров и площадок с обрывистыми боками, у подножия которых лежали глыбы лёсса, скатившиеся вниз. С холмов мы спустились в долину небольшой речки и далее шли на запад вдоль подножия высоких лёссовых увалов по полосе, хотя принадлежащей Ордосу, т. е. Монголии, но уже заселенной китайскими колонистами. Небольшие селения и отдельные фермы, пашни, группы деревьев (ивы) тянулись вдоль дороги. Но земледелие сильно страдает от наступающих на эту местность песков, грозная серо-желтая полоса которых тянется на горизонте. На пашнях почва сильно песчаная, а вокруг стен зданий и дворов, а также деревьев песок нередко образует целые холмы. Рано или поздно земледельцам придется выселиться из этой местности, которую окончательно завоюет пустыня.
Для отдыха и завтрака я остановился на постоялом дворе маленького селения. Во время завтрака неожиданно в комнату вошел миссионер-европеец. Оказалось, что недалеко отсюда расположена католическая бельгийская миссия Сяочао, и миссионер, прослышав про караван европейского путешественника, идущий на запад, выехал навстречу и пригласил меня отдохнуть в миссии. Я был уже больше месяца в пути, в обществе Цоктоева и китайцев, поэтому, естественно, перспектива провести пару дней в миссии была привлекательна. После отдыха мы направились в миссию.
Миссия Сяочао расположена на равнине, занятой пашнями, недалеко от речки Сяохэ, долина которой врезана на 30–40 м в эту равнину. Внутри участка, обнесенного глинобитной стеной, расположены церковь простой архитектуры, одноэтажный дом в китайском стиле, в котором живут миссионеры, еще несколько фанз прислуги, стойла для животных и большой огород. Мне отвели отдельную комнату, Цоктоев помещался с прислугой, возчики и животные каравана приютились в поселке христиан возле миссии.
Я отдыхал в Сяочао 5 дней из-за новогодних праздников, соблюдаемых всеми китайцами, собирал сведения об Ордосе и делал экскурсии в окрестности. Особенно привлекала долина р. Сяохэ, в обрывах которой видно было геологическое строение равнины южного Ордоса у подножия лёссового плато, высоты которого ограничивали вид на юг. Эти обрывы сложены из слоистых песков и слоистого лёсса, отложенного речками, стекавшими с плато. В них сохранились еще пещеры, в которых миссионеры и их паства жили в то время, когда возводились здания миссии и поселок христиан. В одной из пещер была устроена церковь. Слоистый лёсс менее устойчив, чем неслоистый, слагающий толщи плато, и потолок пещер приходилось укреплять досками и жердями во избежание обвалов. В слоистом лёссе (см. рис. на этой странице) попадались кости ископаемых животных. Я видел в миссии череп длинношерстого носорога; эти носороги жили в Сибири в большом количестве в четвертичный период, во время последней ледниковой эпохи, и проникли, следовательно, так далеко на юг. По словам миссионеров, в одной монгольской кумирне Ордоса находится в качестве объекта поклонения череп еще более крупного животного, может быть мамонта. Позже моего путешествия французский миссионер-геолог Тейяр де Шарден в тех же толщах раскопал большое количество костей четвертичных млекопитающих и остатки первобытного человека, жившего здесь в эпоху отложения толщ неслоистого лёсса.
