Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири
Мы уже так часто видели лёсс и говорили о нем, что нужно, наконец, пояснить подробнее, какая это порода. Лёсс, желтозем, по-китайски хуан-ту («желтая земля»), – это смесь мелких песчинок и частиц глины и извести, т. е. по составу это известковый суглинок; цвет его серо-желтый или буро-желтый; он очень мягкий, его легко можно резать ножом и давить между пальцами. Но, вместе с тем, он вязкий и хорошо держится в обрывах, даже в 5—10–20 м высоты. Лёсс пронизан мелкими порами и вертикальными пустотами в виде тоненьких трубочек, оставшихся после истлевших растительных корешков; поэтому лёсс хорошо фильтрует воду, а кусок лёсса, брошенный в воду, долго выделяет пузырьками воздух, содержавшийся в пустотах.
Благодаря своему составу, содержанию извести и других солей и пористости лёсс очень плодороден. В Северном Китае лёсс покрывает толщей в 10–20, а местами даже в 100–200 м склоны гор, плоскогорья и равнины; это остатки прежнего, еще более мощного лёссового покрова, в который текучая вода дождей, ручьев и речек врезала уже многочисленные лога, овраги и долины и расчленила его на отдельные более или менее крупные части. Лёсс – господствующая почва Северного Китая: им покрыты горы, поля и дороги, из него в смеси с водой лепят ограды полей, стены зданий и делают кирпичи, черепицу, горшки; в толще лёсса вырывают подземные жилища. Лёсс играет огромную роль в жизни китайца, поэтому желтый цвет – священный и национальный цвет Китая. О происхождении лёсса мы скажем, когда познакомимся со всеми районами его развития.
Уже среди уступов плоскогорья, где толща лёсса достигает местами 20–30 м, появились подземные жилища, составляющие характерную особенность страны лёсса. В обрыве этой мягкой породы выкапывают вглубь галерею шириной 4–5 м, длиной 8—10 м и вышиной 3–4 м; лёсс прекрасно держится и в своде, и в стенах без подпорок. Спереди галерею закрывают стеной из кирпича-сырца или обожженного, сделанного из того же лёсса; в стене – дверь и, рядом, окно. Внутри под окном устраивают кан, который топится снаружи, и жилье готово; в нем летом прохладнее, чем в доме, а зимой теплее, потому что толща лёсса защищает и от прогревания и от охлаждения. Рядом выкапывают вторую галерею – для домашних животных, с отдельным выходом или же дверью в жилую галерею. Перед дверью устраивают ровную площадку, на которой складывают навоз, молотят хлеб, выполняют домашние работы, тут же бродят куры, свиньи. Целый ряд таких пещер друг возле друга составляет поселок, а если лёсс опускается крупными ступенями по склону, то на каждой ступени располагаются пещеры, и дворики перед ними находятся над галереями нижнего яруса.
В таких подземных селениях (см. рис. на стр. 72) бывают и постоялые дворы, и позднее во время путешествия мне приходилось ночевать в лёссовой пещере; тут же, в соседней пещере, помещались и наши животные.
Пещеры служат десятилетиями без ремонта: если свод начинает сдавать и из него вываливаются глыбы – пещеру бросают. Единственный недостаток этих жилищ – при сильных землетрясениях они нередко разрушаются и засыпают своих жильцов. Во время сильного землетрясения в 1920 г. в лёссовой стране провинции Ганьсу погибло несколько сот тысяч обитателей пещер, так как оно случилось ночью.
На третий день езды мы опять увидели Великую стену; это ее южная ветвь, которая тянется вдоль границы провинций Чжили и Шаньси, делая крупные извилины, то по гребню крайних гор перед Великой равниной, то отступая вглубь, на уступы плоскогорья, по-прежнему поднимаясь на вершины и спускаясь на седловины. Мы миновали ее в воротах Кугуань, где расположена таможенная застава. Подобные заставы имелись в Китае на всех границах между провинциями. Там взимали пошлины за ввоз и вывоз товаров. Мой паспорт избавил меня от осмотра обеих повозок. Ворота в Великой стене и здесь расположены очень целесообразно со стратегической точки зрения: дорога идет здесь по тесному ущелью речки, которое стена запирает полностью, так что заставу обойти нельзя.
Уступы плоскогорья, расчлененные на горы, занимают бо́льшую часть расстояния между Хуолу и Тайюань, и мы только через три дня после заставы поднялись на высшую часть плоскогорья, достигающую 1100 м. Здесь местность приобрела более плоский рельеф и почти сплошь покрыта толщей лёсса, в которую местами врезаны глубокие овраги. Эта толща везде по склонам разбита на уступы, занятые пашнями. Естественное свойство лёсса образовывать на склонах террасы уступы используется и усиливается человеком, так как ровная поверхность ступеней гораздо удобнее для распашки, чем косогор, а дождевая вода задерживается и впитывается в почву, тогда как на косогорах она быстро стекала бы вниз; террасы отделены друг от друга отвесными обрывами в 1–3 м и, кроме того, ограждены небольшим валиком. Этот остроумный способ китайских земледельцев возможен потому, что лёсс почти во всей толще имеет один и тот же состав плодородной почвы, тогда как у нас при террасировании косогоров пришлось бы часто удалять растительную почву и вскрывать подпочву или даже твердые породы.
На высшей части плоскогорья деревьев было уже мало, они попадались только рощицами на кладбищах и у кумирен и порознь на пашнях, так что вид был открытый; на севере и на юге поднимались еще метров на 100–200 плоские вершины; на востоке гряды и группы гор, расчлененных уступов тянулись до горизонта, а на западе врезывались ветви глубокой долины и бесчисленные овраги среди террас лёсса. По этой долине мы спускались два дня, причем дорога часто пролегала в глубоких дефиле лёсса. В его толще здесь попадались целые горизонты журавчиков (твердых стяжений извести), созданных грунтовой содой и имеющих самые прихотливые формы в виде корней хрена, часто соединенных друг с другом в целую сеть.
На одном из ночлегов на этом спуске наши извозчики меняли оси у телег. Как это ни странно, но на дорогах в следующей к западу части провинции Шаньси колеи были шире, чем на дорогах, пройденных нами из Пекина; поэтому нужно было раздвигать колеса телег, так как иначе одно колесо ехало бы по выбитой колее дороги, а другое – вне ее и животным было бы труднее тащить телегу. Это раздвигание колес достигалось переменой осей у телег, и на постоялом дворе мы видели целую коллекцию осей с надписями имен их владельцев. На обратном пути каждый возчик находил свою ось и снова производил смену, которая избавляла от смены экипажей.
Спустившись на дно обширной долины, которая отделяет восточное плоскогорье Шаньси от западного, мы повернули к городу Тайюань, где предстояла смена повозок, служивших нам 16 дней, на вьючных животных. Ради этого пришлось устроить дневку, которую я использовал, чтобы посетить итальянскую католическую миссию в надежде найти переводчика-китайца, знающего по-французски. Но я опять обманулся: среди христиан переводчика не нашлось, и приходилось продолжать путь не имея возмож– ности беседовать с населением.
