Николай Крылов - Не померкнет никогда
В целом полк НКВД оказался таким, каким я и рассчитывал его найти. Отношение к рубежу обороны здесь было, как к государственной границе. Участок у пограничников немалый — 14 километров по фронту. Зато и людей у них больше, чем в каком-либо полку армии, есть и хороший резерв (скоро он понадобился не только этому полку и даже не только Восточному сектору). В дальнейшем полк пограничников не раз делился с другими частями и своими командными кадрами.
Мы с Васильевым и Грабарчуком побывали также в 54-м Разинском полку полковника Свидницкого. Добрались до левого фланга сектора, где в силу природных условий образовался на узком перешейке между Куяльницким и Хаджибейским лиманами наиболее изолированный участок Одесской обороны.
На перешейке раскинулись виноградники пригородных колхозов, пахло полынью и мятой. Справа и слева — синие, как море, лиманы. Берег Хаджибейского высокий, обрывистый, Куяльеицкого — более отлогий. У воды, совсем как в мирные дни, лежат перевернутые плоскодонные лодки рыбаков.
Лиманы, пересекая фронт, уходят далеко в расположение противника. Очевидно, они удобны для заброски туда разведчиков, небольших диверсионных групп. Надо быть готовыми и к тому, что так попытается использовать лиманы и враг. Но главное — чего ждать от него на самом перешейке?
Сзади дымят заводские трубы Пересыпи, словно напоминая, как близки отсюда рабочие кварталы Одессы. Сейчас атаки противника с восточного направления рассчитаны в случае успеха на прорыв его к городу менаду Куяльницким лиманом и морем. Тогда нам не осталось бы ничего иного, как взрывать дамбу и затоплять Пересыпь (уровень воды в лимане выше), эвакуировав оттуда жителей. Но наступление врага возможно также и в дефиле между лиманами, на этом стиснутом с двух сторон водой и пока довольно тихом перешейке…
Оборонялся здесь батальон 136-го запасного полка. Поддерживали его батареи 134-го гаубичного артполка. Артиллерийским делам на межлиманном участке майор Васильев уделял особое внимание, вникал во все мелочи. Николай Александрович словно предчувствовал, что при следующем выезде в Восточный сектор, полторы недели спустя, ему придется возглавить на несколько напряженных часов этот участок обороны.
Мы возвращались в штарм с убеждением, что бои за Булдинку и Шицли — начало более крупных событий на восточном направлении. Нельзя было поручиться за то, что оно не сделается направлением главного удара противника на Одессу.
Немедленно по приезде докладываю о положении в Восточном секторе генерал-майору Шишенину. Слушая, начальник штаба, как обычно, делает короткие записи в рабочей тетради. Он умеет слушать, не прерывая докладывающего ни вопросами, ни репликами. Но в тот раз в обычной внимательности Шишенина к моему докладу проявилась также и выдержка начальника штаба. Дело в том, что, пока мы ездили в Восточной сектор, внезапно обострилось положение в Южном, точнее — на правом его фланге, у стыка с Западным.
Около полудня 16 августа противник, атаковав пехотой и танками позиции 287-го полка Чапаевской дивизии, прорвал его оборону у деревни Кагарлык. Это означало непосредственную угрозу как Беляевке, так и тылам Западного сектора.
Прорыв был пока на узком участке, но рассчитывать на то, что чапаевцы ликвидируют его своими силами, не приходилось. По решению командарма создавалась ударная группа, куда включались стоявшая в резерве кавдивизия генерала Петрова, один полк Чапаевской и полк из 95-й дивизии. Ее командиру генералу Воробьеву командарм приказал возглавить группу и нанести утром 17 августа контрудар в направлении Кагарлыка.
Были уже спланированы действия артиллеристов и летчиков — истребители с утра начинали штурмовку прорвавшегося противника. Представители штарма и политотдела выехали в части. Однако обстановка на этом относительно отдаленном участке оставалась не особенно ясной. Какие силы введет в бой утром противник? Сколько у него здесь танков?
Кроме новостей тревожных узнал и хорошую: эсминцы "Беспощадный" и "Безупречный", доставившие боеприпасы из Севастополя, уже разгружались в порту.
— Эсминцы шли самым полным, — рассказал побывавший у нас на следующий день моряк из штаба базы. — Котлы форсировали так, что обгорели трубы…
Как ни беспокоил Южный сектор, той же ночью принимались меры по укреплению обороны в Восточном. Командарм согласился выдвинуть на приморский фланг, в поддержку полка Осипова, находившиеся пока в городе караульный батальон и батальон связи ТИУР (последний — в качестве стрелкового). Было также решено направить туда группу одесских коммунистов, которую обком обещал прислать завтра по дополнительной партийной мобилизации.
Весь день 17 августа Южный и Восточный секторы требовали внимания, пожалуй, в равной степени.
Контрудар группы Воробьева начался в назначенный час, но далеко не все шло по плану. Спешка, в которой удар готовился, давала себя знать. Снаряды, только что доставленные в Одессу, успели подвезти на огневые позиции батарей лишь частично, и артподготовка была слабее, чем следовало. А огонь кораблей до этого участка не доставал. Два кавалерийских полка — они действовали в пешем строю — не поспели к исходному рубежу в срок и включились в контрудар позже.
Встречая сильное сопротивление, части продвигались медленно. Во второй половине дня враг, правда, был выбит из деревни Кагарлык, но ненадолго: через несколько часов в наших руках оставалась лишь ее окраина. При этом противник вклинился в пашу оборону южнее, и там начались бои за Беляевку.
В тот день атаки в направлении Беляевки удалось отбить. Ее стойко защищали чапаевцы и подразделение пограничников (они были и в этом секторе). Контратаки наших бойцов поддерживал взвод танков.
Читатель вправе спросить, откуда они взялись. Как уже было сказано, к началу обороны Одессы Приморская армия танков не имела. И с Большой земли они не поступали. Но все же у нас появилось несколько БТ-7 и машин других типов.
Сильно поврежденные еще в самом начале войны, эти танки были погружены где-то на железнодорожные платформы и отправлены в тыл — то ли для восстановления, то ли просто на переплавку. В Одессу они попали, вероятно, потому, что путь к другим городам был отрезан. Несколько таких машин и удалось вернуть в строй нашим военным инженерам и рабочим того же завода имени Январского восстания, который дал приморцам первый бронепоезд. Танки были не особенно надежные, но уже одним своим присутствием они поднимали у бойцов настроение.
А в Восточном секторе враг завладел-таки утром деревней Шицли, к которой рвался еще накануне. Но на поддержку отошедшим здесь морякам Осипова был переброшен на машинах резервный батальон пограничников. Вместе с моряками они окружили Шицли, а затем очистили деревню от противника, не выпустив из мешка ни одного неприятельского солдата. Враг зарвался — и поплатился за это.
