Валентин Рунов - Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»
Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев объезжает войска.
Таким образом, этим опросом уже Временным правительством было положено начало тому «демократическому» процессу в формировании командных кадров, который в конце концов привел к выборности командиров их подчиненными, солдатским самосудам и анархии. Но тогда, в марте 1917 года, это явление было новым и казалось многообещающим. Правительство якобы предоставляло право военным самим выбрать себе Верховного главнокомандующего, а значит – разделить с ним ответственность в случае неудач на фронте. За собой же оно только оставляло право контроля и спроса без личной ответственности за случившееся.
После дискуссии в правительственных и парламентских кругах, опроса мнений высшего военного руководства ничто не мешало Временному правительству назначить генерала М. В. Алексеева первым демократично избранным Верховным главнокомандующим, поставив его во главе многомиллионной воюющей российской армии, уже зараженной вирусом революции и разложения.
Временное правительство.
Для официального назначения на должность генерал М. В. Алексеев был приглашен в Петроград, где он должен был предстать перед членами Временного правительства и депутатами Государственной думы для того, чтобы получить указания в отношении дальнейших действий. Л. Г. Корнилову было поручено организовать его встречу, размещение и сопровождение.
Лавр Георгиевич встретил Михаила Васильевича на вокзале, где в соответствии с рангом прибывшего заранее были построены почетный караул и военный оркестр. Правда, с последним возникла неувязка. Обычно при встрече Верховного играли «Боже, царя храни». Теперь же никто толком не знал, что надлежит играть в таких случаях. Посоветовавшись накоротке, решили сыграть отрывок из оперы «Иван Сусанин».
Весь тот день Корнилов провел рядом с Алексеевым, и впервые получил возможность близко познакомиться с этим человеком. Интерес его к Михаилу Васильевичу был не случайный. В определенной степени командующий войсками Петроградского военного округа подчинялся Верховному главнокомандующему и напрямую зависел от него. Во-вторых, из распространявшиеся информации Корнилов достаточно многого знал о личности Алексеева, и в определенной степени даже видел в нем родственную душу. Два эти фактора были слишком важными для того, чтобы ими пренебрегать в столь смутное время.
По своему происхождению М. В. Алексеев как нельзя лучше отвечал тем требованиям, которые выдвигали демократы к высшим руководителям революционного общества. Он происходил из самых низов российского общества – был сыном солдата, который в результате многолетней службы получил офицерский чин. Сам Михаил Васильевич родился 3 (13) ноября 1857 года в одной из заброшенных деревень Тверской губернии. Но затем, как сын офицера, он смог закончить Тверскую классическую гимназию, Московское юнкерское пехотное училище и Николаевскую академию Генерального штаба.
По служебной линии Алексеев также прошел достаточно тернистый путь. Буквально сразу же после окончания юнкерского училища он попал на войну с турками, и за личную храбрость был удостоен первых боевых наград. В период русско-японской войны генерал-майор М. В. Алексеев уже был генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии. Таким образом, он имел боевой опыт как на тактическом, так и на оперативном уровнях.
Послужной список Алексеева в мирное время также был достаточно внушительным. Он преподавал в Николаевском кавалерийском училище, был начальником штаба армейского корпуса, а с 1895 года – начальником одного из отделов Главного штаба. В последней должности, как отмечал один из его сослуживцев генерал Александр Сергеевич Лукомский, «он стал постоянным участником и ближайшим помощником генерала Ф. Ф. Палицына (в то время начальника Главного штаба) на всех полевых поездках… Отличаясь громадной работоспособностью, Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых поездок». В это же время Михаил Васильевич параллельно преподавал в Николаевской академии Генерального штаба. С 1906 года в течение последующих пяти лет М. В. Алексеев вначале занимал должность обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба, затем был назначен начальником штаба Киевского военного округа. Перед самой войной он был назначен командиром 13-го армейского корпуса.
Первая мировая война для немолодого уже М. В. Алексеева стала очередным трамплином для его служебного роста. В марте 1915 года, после ухода по болезни генерала Рузского, он ненадолго был назначен командующим Северо-Западным фронтом. А в августе того же года по личному указанию императора занял должность начальника штаба Верховного главнокомандующего. Позже о нем генерал Ю. Н. Данилов в своих мемуарах писал: «Генерал Алексеев – человек рассудительный, достаточно спокойный и вполне подготовленный… к широкой стратегической работе. Он пользовался в армии вполне заслуженной репутацией человека больших знаний и огромной личной трудоспособности. Происходя из скромной трудовой семьи, Михаил Васильевич проложил себе дорогу на верхи армии необыкновенной добросовестностью и неутомимой энергией. Его уважали и любили за простоту обращения и общую благожелательность…» Такого же мнения об Алексееве был и генерал Н. Н. Головин. Он отмечал, что «в армии популярность его распространялась главным образом на офицерские круги. Командный состав видел в нем наиболее знающего из всех русских генералов руководителя, а армейские офицеры – своего брата, вышедшего на высшие ступени иерархии исключительно благодаря личным заслугам».
Правда, многие офицеры, хорошо знавшие Алексеева по совместной службе, считали, что Михаил Васильевич не лишен и отдельных недостатков. Так, тот же Ю. Н. Данилов писал, что «если нужно говорить непременно о недостатках, присущих всякой человеческой природе, то в числе таковых я бы, прежде всего, отметил у генерала Алексеева недостаточное развитие волевых качеств… Внешность его также мало соответствовала высокому положению. Сутуловатый, с косым взглядом из-под очков, вправленных в простую металлическую оправу, с несколько нервной речью, в которой нередко слышны повторявшиеся слова, он производил впечатление скорее профессора, чем крупного военного и государственного деятеля… Его характеру не чужда была некоторая нетерпимость к чужим мнениям, недоверие к работе своих сотрудников и привычка окружать себя безмолвными помощниками. Наличие этих недостатков сказывалось у генерала Алексеева тем отчетливее, чем расширялась область его деятельности…».
