Федор Архипенко - Записки лётчика-истребителя
Выполняя 28 января полет на разведку войск противника восточнее Ново-Украинки при очень плохой погоде, когда высота нижнего края облачности опускалась до 50 метров, облетая населенный пункт согласно задания с целью определить, что находится в этом пункте, я услышал удар по кабине. Когда прилетел на аэродром, стал осматривать самолет и обнаружил, что пуля, пробив пол кабины и пролетев между моих ног, прошла в 7 — 10 см от лица, вылетела через верхнюю часть фонаря кабины. Помню, смотрел я на эти маленькие дырочки и чувствовал, как мурашки бегают у меня по спине.
Во время окружения немцев в районе Корсунь-Шевченково приходилось сопровождать наши самолеты ПС-84 и «Дуглас», которые на парашютах сбрасывали для наших войск горючее, боеприпасы, продовольствие. Как окруженные немецкие войска не старались в районе города Шполы прорваться из окружения, им это не удалось, большинство окруженных не сдались и были пленены. Это, если можно так выразиться, было нашим отмщением за окружение 6-й и 12-й наших армий в августе 1941 года в районе Умани, под Зеленой Брамой.
В марте 1944 года наши наземные войска были нацелены на захват города Умани с Севера. Самое время распутицы, бездорожья и с воздуха я не раз видел как снаряды на передовую из рук в руки, по шеренге передавало друг другу привлеченное население. Лишь малую часть боеприпасов для передовых наступающих частей удавалось подвозить на повозках.
Февраль 1944 года стал для меня особым: меня приняли в члены ВКП(б) и я искренне считал, что таким образом требования ко мне еще более увеличились. На 23 году жизни я как-то уже повзрослел, стал серьезен, сверстники и даже старшие из пополнения, не нюхавшие пороха ребята, казались мне совсем мальчишками. Мы, командиры авиаэскадрилий, в основном занимались подготовкой летного состава. Технический состав честно трудился днем и ночью, готовя самолеты к боевым вылетам. Летчики-истребители, как правило, с рассвета до наступления темноты были возле самолетов или в самолетах во время дежурства, в готовности к вылету или в полете.
Если можно так выразиться, все время были в напряжении. Нехитрую разрядку получали только во время ужина в столовой.
Вспоминается случай, когда была поставлена задача разведать аэродром Умань и оценить, какая обстановка в городе. Вылетел я в паре с Бургоновым.
Пролетая над аэродромом, вижу, что боевых самолетов там нет, стоят лишь несколько, по-видимому, поврежденных, из них один, 4-х моторный «Кондор», на носу. Вдруг попадаем под сильный зенитный огонь между аэродромом и городом Умань. Далее над городом все тихо, южнее города тоже, но какие-то войска движутся на юг.
Обстановка не совсем понятна, но похоже, что Умань уже наша. Возвращаюсь на аэродром и докладываю командованию, что город Умань, по-видимому, занят нашими войсками и немцы отступают на юг. Оказывается, когда наши войска ночью ворвались в Умань, немцы в белье удирали из города.
Спустя часа три пришло сообщение, что наши заняли Умань, вклинились в оборону противника с севера и вынудили его отвести свои войска из района города Шполы, чтобы вновь не попасть в котел.
10 марта, возвращаясь на свой аэродром в Кировограде, после вылета на патрулирование в район Умани, вдруг, севернее Шполы, я заметил, что пропал мой ведомый. Запросил по радио: «Цыган, цыган, ты где, что случилось?!» Ни ответа, ни привета… Как потом выяснилось, у него забарахлил мотор, и он сел на вынужденную посадку в поле. Пришлось мне сделать еще два вылета, чтобы найти его. Когда увидел его машину на земле, очень обрадовался, много больше, чем когда видел после атаки сбитый вражеский самолет. Сделав круг над местом его вынужденной посадки, сбросил Николаю вымпел с шоколадом.
На следующий день послали У-2 и Николай Бургонов прилетел на аэродром. На войне большая радость, если твой товарищ оказывается жив и возвращается в свою боевую семью.
А для меня это была особая радость, ибо был он очень хорошим летчиком и, идя в атаку, я всегда был уверен, что он надежно прикроет меня сзади от истребителей противника.
12 марта мне была поставлена задача сопровождать самолет ПС-84 с нашей передовой командой на аэродром Умань и обратно. Транспортник произвел посадку, высадил наших механиков и обратно вылетел в Кировоград. В тот же день состоялся еще один полет ПС-84, уже с грузом, и его тоже пришлось мне в паре сопровождать. Барражируя над аэродромом Умань, немецкие истребители появлялись тогда, когда мы улетали обратно в Кировоград.
13 марта было принято решение перебазироваться на аэродром Умань. Полк перелетел поэскадрильно на новый аэродром. Разместили нас возле парка Софиевка по квартирам.
Наши войска успешно продвигались на Запад и 15 марта 1944 года вышли на реку Днестр к границе Молдавии в районе города Ямполь.
С аэродрома Умань в район Ямполя приходилось летать с подвесными баками, поскольку базировались относительно далеко от линии фронта. 19 марта мы вылетели в паре с Виктором Королевым в район Ямполя, пришли в зону и принялись барражировать над нашими войсками, облачность была в 5–6 баллов. Вдруг появились два истребителя ФВ-190, одного мы атаковали — сзади, я — слева, Королев — справа и сбили, второй, видя участь своего напарника, удрал с поля боя.
Наши войска, выйдя на Днестр, сходу захватили небольшой плацдарм на правом берегу реки. Немецкое командование напрягло все силы, чтобы обратно отвоевать плацдарм и не допустить его расширения, в том числе привлекло много авиации, которая бомбила плацдарм и переправу.
23 марта в составе звена мы прилетели в район Ямполя на прикрытие плацдарма и переправы через Днестр. Со мной были Королев, Мариинский и Лусто. На высоте около 3000 метров мы заметили три большие группы по 30–40 немецких самолетов Ю-87, летящих к Ямполю с юга. Мы мгновенно сбросили подвесные баки и без промедления атаковали их с целью не допустить прицельного бомбометания по нашим войскам и переправе.
Воздушный бой мы провели успешно, ибо ни одна бомба на попала в цель. Фактически, как это помнится мне сейчас, мы в небольшом воздушном пространстве, возле переправы вели воздушный бой с большим количеством неприятельских бомбардировщиков. Немецкие летчики бомбили в основном свои же войска на переднем крае, а к переправе ни один самолет противника так и не прорвался.
В результате воздушного боя мы сбили 8 самолетов Ю-87, из них 2 были сбиты мною, возможно, мы подбили и еще несколько, т. к. боеприпасы все летчики израсходовали полностью. Тогда было не до подсчетов.
Во время того воздушного боя у Королева случился приступ аппендицита, но он с поля боя не ушел, а продолжал вести бой.
