Федор Архипенко - Записки лётчика-истребителя
В это время пара Ла-5 из полка, где служил Иван Кожедуб, возвращалась с разведки, и капитан К. Евстигнеев (впоследствии он стал дважды Героем), спикировав, атаковал группу бомбардировщиков и сбил один Хе-111. А шпиона-наводчика после бомбометания все же поймали, он прятался в подвале одного из домов деревни. Только к вечеру привезли нам горючее и заправили самолеты. На душе стало легче, радовало, что можно уже подняться в воздух.
Через сутки прилетели все летчики авиаполка, но пришлось быть на аэродроме и ночью, на случай прорыва переднего края, чтобы успеть угнать самолеты с аэродрома обратно за Днепр в Козельщину.
В то время мы много летали в район Кривого Рога, Кировограда, сопровождали наших бомбардировщиков. По 4–5 вылетов за день делали, иногда успешно проводили воздушные бои и сбивали немецкие самолеты, своих потерь в моей авиаэскадрилье не было.
О командире 129 гв. авиаполка подполковнике Боброве Владимире Ивановиче скажу — энергичный, колготной, правда, но был он хороший летчик и блестящий боец, участник боев еще в Испании, а как человек добрый и сердечный. На его счету были 43 личные и 24 групповые воздушные победы — с лихвой хватало на дважды Героя! Но единственная Звезда была присвоена ему в 1991 году, двадцать лет спустя после смерти.
Накануне перелета в Кировоград что-то не поладил он со своим заместителем майором Овчинниковым и его сняли, перевели в другую авиадивизию нашего авиакорпуса. Очень жалко было нам потерять такого командира, каким был Владимир Бобров в то трудное время.
Майор Овчинников для меня был личностью непонятной, летал на задания редко, всегда с авиаэскадрильей капитана Бекашонка.
Вступил в командование нашим 129-м гвардейским полком майор Валентин Алексеевич Фигичев — сильный летчик-истребитель, остроумный и расчетливый, еще в 1942 году ставший Героем Советского Союза. Участник войны с ее первых дней. Шутка ли! В его эскадрилье воевал в 1941 году сам Александр Покрышкин!
205-й авиадивизией после полковника Е. Я. Савицкого командовал полковник Ю. А. Немцевич. Мы все его любили и звали «батей», нередко летал он на боевые задания. Воевал грамотно и смело, позывной его в воздухе был «Борода». Но его постигло несчастье: жена его или бог ее знает кто, подполковник, начальник связи нашей авиадивизии оказалась завербована немцами.
За ним летом 44-го на аэродром Трускавец прибыл транспортный самолет. Попрощался он со старыми летчиками и его увезли в Москву. Позже он был послан на Дальний Восток, где продолжил службу и дошел до генерала.
Вскоре после этого печального события командиром 205-й иад был назначен подполковник Горегляд Леонид Иванович (впоследствии также Герой Советского Союза, генерал-майор авиации).
Итак, шел ноябрь 1943 года, авиаполк перед Октябрьскими праздниками весь собрался на аэродроме Зеленая вблизи Пятихатки. Обстановка все еще была неспокойной, так как линия фронта проходила в 7–8 км от аэродрома и мы продолжали ночевать на аэродроме.
129-й гвардейский истребительный авиаполк входил в 205-ю истребительную авиадивизию, 6-го истребительного авиационного корпуса, 5-й воздушной армии, 2-го Украинского фронта. Остальные авиационные полки нашей дивизии — 438-й и 508-й иап тоже перебазировались на аэродром Пятихатки.
До конца 1943 года приходилось выполнять обычные боевые задания: прикрытие наземных войск, разведывательные полеты, прикрытие штурмовой авиации.
Вспоминается один из воздушных боев того времени, случившийся 15 ноября. Звеном мы вылетели на прикрытие наших наземных войск в район Новогрудка, где встретили до 40 пикирующих немецких самолетов Ю-87 под сильным прикрытием истребителей Me-109. Группой в составе 4-х самолетов мы немедленно атаковали бомбардировщики противника, которые уже перестроились в боевой порядок для бомбометания по нашим наземным войскам. Захожу в хвост первому, даю длинную очередь — загорается, проскакиваю ко второму — то же самое, сблизился с третьим самолетом на расстояние до 2 метров, но… боекомплект исчерпан. Вдруг мгновенно пришла мысль таранить неприятельскую машину, начал сзади снизу пристраиваться, чтобы винтом своего истребителя отрубить хвост самолета противника. В это мгновение немецкий летчик открыл бомболюки, и бомбы начали медленно отделяться от самолета, и я чуть не столкнулся с ними. Моментально дал рули на вывод и выскочил из-под хвоста немецкого бомбардировщика.
Прилетев на свой аэродром, я стал анализировать свой поступок и пришел к выводу — больше подобных случаев не допускать, т. к. мог погибнуть бездарно, взорваться от встречи с бомбой. Почему-то такая смерть казалась мне особенно нелепой.
В этом вылете моей группе не повезло: когда я атаковывал немецкие самолеты, был сбит мой ведомый лейтенант Николай Бургонов. Он на горящем самолете перелетел линию фронта и выбросился с парашютом. Приземлился он в расположении наших передовых частей. Связь к тому времени в наших войсках была уже более-менее налажена, и примерно через час в штаб полка пришло сообщение, что летчик жив. Получив такое извещение, я очень обрадовался, что Бургонов жив. Жив мой ведомый блондинистый «цыган»!
Зимой 1943–1944 годов войска 2-го Украинского фронта вели боевые действия по освобождению правобережной Украины и медленно, но уверенно изгоняли немцев с родной земли. В канун нового 1944 года наши войска подошли к городу Кировоград, начав одноименную фронтовую операцию. Принял участие в тех боях и я: 8 января в воздушном бою сбил Me-109, а 10-го, в районе Кировограда — Ю-87.
Как только наши войска заняли Кировоград, мы перелетели на здешний аэродром. Случилось это 16 января 1944 года. Аэродром оказался отличный — с бетонированной полосой. С такого аэродрома полетать — это мечта пилота!
В Кировограде летный состав разместили возле аэродрома по квартирам. Меня и моего заместителя Виктора Королева поместили в доме, где хозяйка была армянка, а хозяин — украинец. Очень хорошие добрые люди, ухаживали за нами как за сыновьями.
В Кировограде Королев встретил своего отца танкиста, и мы решили не отпускать его обратно в танковые войска, а сделали из него авиатора оружейника-моториста.
После войны, будучи в командировке в Кировограде, я зашел в гости к своим бывшим хозяевам. Это была очень радостная встреча и для меня и, как мне показалось, для них. Они увидели меня с Золотой Звездой, восхищались, охали, старались получше угостить, расспрашивали о соратниках. Я рассказал им, что Виктор Королев погиб в Румынии, поведал известные мне судьбы остальных летчиков.
С аэродрома в Кировограде мы вели напряженную боевую работу.
Выполняя 28 января полет на разведку войск противника восточнее Ново-Украинки при очень плохой погоде, когда высота нижнего края облачности опускалась до 50 метров, облетая населенный пункт согласно задания с целью определить, что находится в этом пункте, я услышал удар по кабине. Когда прилетел на аэродром, стал осматривать самолет и обнаружил, что пуля, пробив пол кабины и пролетев между моих ног, прошла в 7 — 10 см от лица, вылетела через верхнюю часть фонаря кабины. Помню, смотрел я на эти маленькие дырочки и чувствовал, как мурашки бегают у меня по спине.
