Не дыши! - Найяд Диана

Все участники новой экспедиции были готовы. С прошлого раза мы немало поняли и многое изменили. Однако проблемы с местным правительством остались прежними. Первого июня еще ничего не было ясно. Весь процесс отнимал огромное количество сил и энергии, а это очень тяжело. К тому же нет никаких гарантий, что нам пойдут навстречу еще раз, и от подобных мыслей нам становится труднее вдвойне.

В конце июня мы получили просто ужасные новости. Нам отказали в разрешении на въезд в страну. Нам никто не поможет, и альтернативных вариантов у нас нет. Это стало настоящим ударом. Кубинский заплыв, несмотря на рекордное истощение после первой попытки, стоял на первом месте в моем списке дел, которые я хотела бы осуществить в жизни.

Куба для меня не являлась просто очередным спортивным трофеем. Она связана с моими жизненными поисками. Это – символ того, как я хочу жить своей жизнью, веря, что можно коснуться волшебства, если Мечта достойна и если ради нее вы сможете отдать все, что угодно.

Получив отказ, мы тем не менее не можем позволить всем нашим усилиям и всем приобретенным навыкам за время тренировок сойти на нет. Мы долго обдумываем возможные варианты. Понимая, что такой же по сложности отрезок, как Куба – Флорида, у нас не получится, мы рассматриваем маршрут Багамы – Флорида (также около 100 миль). В этом месте Гольфстрим идет на север. Вы движетесь на запад, и не имеет значения, как далеко вас снесет к северу, пока у вас есть силы плыть. Как только вы окажетесь по другую сторону от Гольфстрима, длинное побережье Флориды будет открыто для вас.

20 августа, остров Бимини. Я погружаюсь в воду. Я проплыву от одного берега до другого. Такого никто никогда прежде не делал.

В середине второго дня я и Марджи немного повздорили. Я приняла пищу и продолжала плыть. Спустя несколько минут меня охватила ярость, когда я увидела, как она показывает мне палец. Простите?! Я не уверена, что заслуживаю такого отношения после суток, проведенных в воде. Чтобы наказать ее, проигнорировать, мне остается лишь какое-то время делать вдох, поворачивая голову направо. Выше маячит большая яхта с журналистами и фотографами. Я понимаю, что это неразумно, но мне просто необходимо убедиться… Все те люди тоже показывают мне палец. Я выхожу из себя, выкрикиваю кое-что, за что позже извинюсь, и продолжаю плыть.

Затем я слышу полицейский свисток и замираю на месте. Возможно, это акулы. Не стоит привлекать их внимание и плескаться в воде. Я оглядываюсь. Марджи жестами показывает мне снять шапку. Я освобождаю уши и слышу, как Марджи, все люди на лодках тычут указательным пальцем вверх и скандируют: «Одна миля. Только одна миля. Еще одна миля!» Насколько могу, я поднимаю голову над водной поверхностью и вижу берег. Пальмы. Долгожданный оазис! Аллилуйя!

После 27 часов и 38 минут мы выходим на пляже в Джупитере, Флорида. В тот день мне исполнилось 30 лет. С нами ревущая толпа, журналисты со всего мира, строчащие сообщения о нашем успехе, и я, конечно, горда и счастлива. Проплытый путь, от точки А до точки Б, равен 102,5 мили, при том, что прямое расстояние от Бимини до Майами составляет 60 миль. В этот раз мне удалось поладить с Гольфстримом, и он прибавил мне рекордные мили.

Мы достигли настоящего Командного успеха, произвели фурор и поставили мировой рекорд. Моя карьера завершена, по крайней мере в глазах общественности и чиновников от спорта. Кубинский заплыв, к сожалению, – не для меня. Мне рассказывают, как сложно будет добиться разрешений от Кубы в следующем году. Обычно в 30 лет или около того большинство марафонцев начинают жить обычной жизнью. Пора образумиться и попрощаться с плаванием.

Люди из телешоу Wide World of Sports позвонили мне и сделали выгодное предложение. Настала пора покинуть спортивную арену и войти в мир телевидения.

Я не хочу этого, но моя мечта о Кубинском заплыве постепенно растворяется, превращаясь в ненавязчивое желание, глубоко, возможно на годы, засевшее в подсознании. Тихий шепот внутреннего голоса редко напоминает мне о незавершенном деле.

Тогда я не предполагала, что смогу когда-то все же погасить этот долг перед собой.

Глава 10

У спортсмена кризис личности!

Настоящая трагедия для спортсмена – уйти из спорта, будучи еще молодым. Тяжело осознавать, что, скорее всего, тебе уже никогда не удастся показать свой талант и насладиться чувством безумного спортивного азарта, а также успехом. Так, мне было 30 лет, и я ушла в отставку. Я покинула мир марафонского плавания, мир, где я получила признание. Я не чувствовала всепоглощающего одиночества, депрессия обошла меня. Труднее мне было расстаться со своей личностью спортсмена, когда ум и тело объединены для одной цели. Каждый день я шла на тренировку и выкладывалась полностью. Мою самооценку определяли мои спортивные результаты. Жить так гораздо легче, дни становятся черно-белыми. Вы ставите четкую цель и идете к ней. Вы ощущаете либо успех, либо поражение. Третьего просто не дано. А теперь моя жизнь окрасилась тоскливыми серыми красками. Я, мягко говоря, хандрила. Мои друзья твердили, что огонь жизни разжигал во мне не спорт, что это всегда было частью меня. Они советовали просто перенаправить свою энергию в другое русло. В 30 лет, работая комментатором на телевидении, на мировых чемпионатах по настольному теннису и водным лыжам, я всей душой хотела снова быть спортсменкой.

Моим новым увлечением стал сквош, хотя я и прежде немного им баловалась. Родом из теннисной мекки США – Форт-Лодердейла, я просто не могла не стать фанаткой состязаний с ракеткой. Сквош считался игрой интеллектуалов, что было очень заманчиво. Я начала приходить в теннисный клуб Гарварда поздно ночью (днем там тренировались одни мужчины). Я оттачивала свои удары справа и слева каждый день с полуночи до четырех утра. Из-за долгих лет, посвященных плаванию, когда мои ноги практически висели в воде, нижняя часть тела теперь явно не справлялась, и моя скорость оставляла желать лучшего. Но мои реакция и удар были довольно сносными. Я серьезно планировала выступать за сборную на чемпионате мира в Англии.

Я радовалась, что могу вернуться к тренировкам, хотя и понимала, что, несмотря ни на что, сквош не станет для меня вторым плаванием. Но зато я впервые занималась спортом, предполагавшим контакт с другим человеком. Я и вправду наслаждалась тем, как после поражения жму сопернику руку и мы подтруниваем друг над другом. Этот спорт не предполагал никакого мазохизма, и я тренировалась интенсивно.

Каждый раз, разражаясь ругательствами, я понимала, что просто не способна сделать сотню приличных угловых ударов подряд. Я действительно была недовольна собой. Если получались 92 удара из 100, я отшвыривала ракетку в сторону и занималась самобичеванием, а после снова начинала отсчет, но с нуля. Я перестала корить себя за неудачи только на шестом десятке. Это довольно распространенное поведение человека, подвергшегося сексуальному насилию в детстве. Моя психология была изувечена, личность с синдромом жертвы продолжает искать поводы, чтобы обвинить и отругать себя, ведь она с детства полагает, будто не заслуживает ничего лучшего.

Человеческое существование в любом случае подразумевает определенную долю страданий и трудностей. У половины населения в мире нет основных предметов первой необходимости. Это вызывает отчаяние. У других людей есть выбор. Но мы все же продолжаем страдать. Я говорю правду, потому что прожила жизнь, полную возможностей и привилегий. Тем не менее преступления, совершенные против меня моим отцом и затем моим тренером, разрушили мой внутренний мир. В самом раннем возрасте мне причинили боль. Душевная рана не заживала еще долгие годы, мой внутренний ребенок был искалечен. По сей день я боюсь ежегодной встречи с гинекологом. Уже в приемной я начинаю впадать в ступор, затем дрожу и кричу во время приема. И это лишь малая часть моих мучений.

До 50 лет только гнев и вызов самой себе творили мой внутренний мир. Я предполагаю, что если ребенка сексуально домогаются, он перестает уважать себя. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что отдала слишком много времени злобе и обидам, представляя саму себя как жертву и сексуальный объект, а не как женщину. Мне просто необходимо было сделать именно сотню ударов. На веревке для белья в моей ванной были подвешены фотографии с подбадривающими словами, потому что я не могла находиться там в одиночестве, пока не польется горячая вода. В молодости мне было важно лишь то, сколько я значу для остальных. Я становилась старше, и ничего не менялось, но я хотя бы поняла, что моя жизнь может быть полноценной.