Анатолий Вишневский - Перехваченные письма. Роман-коллаж
На следующий день я получила ответ на мою телеграмму. "Мама в Тобольске (следовал адрес). Поздравляю с освобождением. Тетя Нина".
Мама в Тобольске! Так далеко от Перми! Я сразу же решила, что напишу прошение, в котором попрошу разрешить мне переехать к матери.
…Начальник сидел за своим столом и встретил меня улыбкой.
– Вот видите, вы прекрасно устроились и даже обзавелись друзьями. Это озадачило меня: откуда он все знал? В то время я была еще очень наивна и не понимала, что им известен каждый мой шаг.
Он прочел мое прошение, посмотрел на меня и разорвал его на клочки.
– Когда вы повзрослеете и перестанете быть ребенком? Неужели вы хотите добровольно заточить себя в Сибири? Вы и так достаточно далеко от дома. Садитесь – он указал на стул – и пишите новое ходатайство с просьбой разрешить вашей матери переехать к вам в Пермь.
Моя хозяйка была по-прежнему очень добра ко мне. Дважды в неделю она носила передачи в тюрьму, и каждый раз я узнавала, что князь Голицын чувствует себя все лучше и лучше. Вскоре в свой двухнедельный отпуск приехала повидаться моя сестра Ика. Я так радовалась – и так грустила, когда пришло время расставаться.
Осенью мне сообщили, что моя просьба удовлетворена и маме разрешено соединиться со мной. Вскоре она приехала, и мы стали жить вместе.
…Однажды вечером в конце октября раздался неожиданный стук в дверь и в комнату вошел князь Голицын с большой коробкой шоколадных конфет. Он, наконец, тоже вышел из тюрьмы, и хотя первоначально местом ссылки ему была определена Чердынь, благодаря хлопотам его сестры, ему в конце концов разрешили остаться в Перми – большом университетском городе с хорошей библиотекой, музеем и прочим. В тюремной больнице он подружился с местным священником, у которого было много друзей, они помогли ему найти комнату. Мама пригласила его заходить к нам.
К этому времени мы уже самостоятельно снимали комнату. Мама давала уроки английского языка инженерам из Мотовилихи. Обычно уроки были вечером, она ездила туда на поезде и возвращалась очень поздно. Но платили хорошо, и это помогало нам сводить концы с концами. У мамы были и другие ученики, образовалась даже небольшая группа во дворе нашего дома. Давала уроки и я.
Князь Голицын навещал нас вначале раз в неделю, потом стал приходить чаще. Мама знала многих его друзей и родственников, они легко находили общий язык. Он был всего на шесть лет моложе мамы и обычно больше разговаривал с нею. Князь увлекался генеалогией, а также очень интересовался историей и географией края, которым когда-то владели – как и большей частью Сибири – его предки графы Строгановы.
Младшему брату князя Владимиру с женой и тремя сыновьями удалось выехать в конце 1918 года в Лондон. А Николай Голицын был арестован по сфабрикованному обвинению. Несмотря на все испытания, через которые ему пришлось пройти, это был очень веселый человек с большим чувством юмора; он всегда умел увидеть смешные стороны нашей новой жизни. Высокий и стройный в свои сорок пять лет, с копной темных волос на голове, он привлекал меня, меня притягивала его замечательная улыбка.
Вечерние визиты князя становились все более частыми, он приходил почти каждый день, кроме пятницы, когда мама ездила на урок в Мотовилиху, и мы становились все большими друзьями. Он был намного старше меня, но это меня не смущало. Мы с мамой много говорили о нем, мама считала, что он никогда не женится. Я думала иначе, но помалкивала.
Мы никогда не оставались наедине, и я очень удивилась, когда как-то в пятницу вечером услыхала его шаги в коридоре. Мы сели на диван, и неожиданно он поцеловал меня в плечо. Я была шокирована – мне казалось, что нашей дружбе придет конец и теперь он больше не сможет приходить к нам. А он спросил, согласилась ли бы я выйти за него замуж. Я ответила, что да, но что сначала он должен спросить маму. Мы условились, что я попрошу маму встретиться с ним назавтра, в субботу, у входа в церковь и поговорить обо всем.
Следующий день начался, как обычно, но что бы я ни делала, мне было радостно, и я все время думала о князе. Я понимала, что наша жизнь не будет легкой, но никто не подходил мне больше, чем он. Главное, что я уважала его и знала, что он меня любит.
Мы зарегистрировали наш брак в феврале и по закону были уже мужем и женой, но я отказывалась принимать поздравления до тех пор, пока, 30 апреля 1925 года, мы не обвенчались в церкви.
Примерно в это время пришло письмо от бабушки, получившей разрешение уехать из России. Верная Маша довезла ее вначале до Петербурга, затем проводила до финской границы. В Финляндии у бабушки были друзья, а затем она поехала в Данию, чтобы повидаться со вдовствующей императрицей Марией Федоровной, о чем давно мечтала. Потом мы узнали, что бабушка благополучно прибыла в Париж и поселилась у своего племянника князя Куракина, которому удалось бежать из России во время революции.
Мария Хорева – Е. А. Нарышкиной
Из Дорожаево
20 июнь от Маше Хоревой
Драствуйте!
Милая и Добрая и Дорогая моя Елизавета Алексеевна. Письмо я ваше получила ахъ какъ я была рада и счастлива и скакой я радостью читала ваше письмо и благодарила Господа за его милости квамъ, вы Бога навсегда просили чтоба указал путь вамъ. Савершенно верно услышена ваша молитва, и Господь вамъ помогъ устроится хорошо и счастливо. Я очень рада завасъ! Все у меня спрашиваютъ провасъ но конечно я всемъ отвечаю подороги для Церкви, и очень васъ благодарятъ. На могилы вашехъ умершехъ каждый празникъ бываю. Для меня ета приятное воспоминания.
Елизавета Алексеевна! Моя мать васъ очень благодарить за ваше очки, так пришлися поглазамъ. Мать моя старая а отецъ очень больной, так мне его жаль, но помочь мне ему нечемъ. Какъ я преехала с мукой што покупала, хлеб ему чорный нельзя есть а белого купить уменя нету денегъ только осталося три рубля. Милая Елизавета Алексеевна я обвасъ очень скучаю, никто меня неможетъ заменить вами, я обвасъ страдаю смертельной тоской! И несмотря что я у себя дома народине, отецъ больной, мать, староя, братъ женатый, у его свое семейство, а я совсемъ лишняя.
Еще от Шленовыхъ получила все сполна, за все ваше благодеяние очень васъ благодарю, и целую васъ крепко. Алексей Ивановичъ Шленовъ неженатъ пока. Мария Ѳеодоровна вамъ очень кланится много хорошаго и счастливаго вам желаетъ.
Досвидания моя Милая Елизавета Алексеевна желаю вамъ много счастливаго в вашей жизни жить много летъ!
Очень желаю вас видить, но етого и мыслить нечего, чтоб я васъ увидила.
Досвидание будьте здоровы и счастливы и крепко вас обнимаю и целую крепко, любещея вас!
Маша Хорева
Очень довольна вашемъ письмомъ и рада завасъ.
Часть III
Арены Лютеции
Глава 1
В сторону Парижа
Борис Поплавский Из статьи «С точки зрения князя Мышкина»
Пятилетняя бабушка Николая Татищева однажды (в Париже) сочинила:
Quand le beau temp commence
Ça finit par la pluie.
Отец ее (важный чиновник) прочел через плечо и, степенно улыбнувшись, дописал стихотворение:
Chantons donc la romance
Sous le parapluie[27].
Кто они были эти люди: дети с орденами, дети с бородами, дети с саблями…
Дневник Елизаветы Алексеевны Нарышкиной
Le 11 juin 1925 Finlande
Me voici entrant dans une nouvelle phase de mon existence et la commençant à 86 ans! Est-il possible que j'aie pu vivre si longtemps et que ce soit toujours le même moi qui aie passé par tant de transformations? Est-il possible que je sois demeurée consciente à travers les coups redoublés qui ont façonné ma vie? Oui, c'est bien moi – et j'en ressens la responsabilité que j'apporterai au grand jour qui fixera mon avenir éternel. Dieu m'a donné un esprit lucide et j'ai toujours su qu'il en était ainsi – mais ma volonté est de nature faible pour l'obéissance et suis emportée par mes désirs terrestres. Je sens la main de Dieu qui m'a guidée, je le remercie pour les entraves et les souffrances qui m'ont été autant de bénédictions de Sa grâce et j'ose compter que son amour n'est pas rebuté par mes infidélités sans nombre et qu'il me gardera jusqu'au bout![28]
Елизавета Алексеевна Нарышкина – вдовствующей императрице Марии Федоровне
Le 10 juillet 1925 Bois-Colombes, 44 rue Jean-Jaurès, Seine
Madame, Votre image m'a suivie pendant tout le cours de mon voyage et je n'ai fait que penser avec reconnaissance et tendresse à toutes Vos bontés pour moi, pendant les jours trop courts qui m'ont amenée auprès de Vous.
Merci encore, Madame, merci toujours pour la joie que j'en ai ressentie.
Pendant ce voyage j'ai eu encore une impression très douce. La Princesse Hélène qui se trouvait chez sa fille à Séran a eu la bonté de venir avec elle et sa nièce Катя Galitsine, à une station sur la route de Hambourg. Elles sont montées dans notre wagon et nous avons passé ensemble plus d'une heure, jusqu'à la station suivante. J'ai été très contente d'apprendre que le Prince Galitsine avait reçu une lettre de sa belle-soeur (ma petite-fille) et de savoir par elle que tout allait bien à Perme…
J'ai été horriblement fatiguée à mesure que le voyage se prolongeait et après plusieurs transbordements et beaucoup d'ahurissements nous sommes enfin arrivées à Paris avant-hier soir.
Mon neveu et son fils sont arrivés en automobile nous emmener avec nos bagages à Bois-Colombes. C'est là où ils demeurent car le loyer y est moins cher qu'à Paris. Ils occupent une jolie petite villa toute entière n'ayant pour tout service – qu'une servante tcheko-slovaque, qui est une bonne cuisinière. Tous les jours, toute la famille va à Paris chacun pour son travail et rentre pour le déjeuner et puis y retourne jusqu'à 8 heures où l'on dîne. Oh m'a préparé une très bonne chambre et un très bon lit où j'ai été contente de m'étendre après toute ma fatigue…
