Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Они ушли в этот день
Домашние и близкие тщательно скрывали от Толи отъезд Тарковского, не зная, как ему все объяснить. Но, как говорится, «шило в мешке не утаишь». Через какое-то время, кажется, Андрей Разумовский, сосед по дому, будучи сильно навеселе, навестив Толика, сообщил, что Тарковский уже снимает в Италии «Ностальгию» с Янковским…
Излишне говорить, что конец Толи был предрешен. Тем не менее в ночь после этого сообщения у Толи отнялись ноги, и он больше никогда не встал со своего дивана. Он попросил «няньку» убрать со стены фотографию Тарковского в кепочке, висевшую у него над диваном, со словами, что «он выпил у меня всю кровь»…
В начале июня 82-го мой муж привез на нашей машине к Толику, глубоко религиозному человеку, священника для соборования. А 11 июня Солоницын умер в одно мгновение, поперхнувшись кашей, которой кормила его «нянька». 30 августа ему исполнилось бы 48 лет.
Гроб его стоял не в Доме кино, как более «достойных», а в Театре киноактера на Воровского (ныне Поварской). Друзьям актера, пользовавшимся большей популярностью у «народа», чем он сам, с трудом удалось выхлопотать ему место на Ваганьковском кладбище, всей братией собрав деньги на взятку, похороны и поминки. Людей было не слишком много, но люди были все хорошие и хоронили его по традиционному православному обряду, без официальной помпы, но с подлинной скорбью. Помнится, если не ошибаюсь, как Заманский, поправлял ему венчик на голове, а в руке разрешительную молитву и свечечку, раздавал всем по ложечке кутью.
На похороны приехала Лариса Тарковская, не успевшая еще уехать в Италию вслед за Андреем. На поминках она, конечно, произносила «значительные» велеречивые тосты, соответствующие в ее понимании духу великого супруга, крестного отца покойного «комедианта»…»
Похоронили известного актера на Ваганьковском кладбище. Вскоре на его могиле было воздвигнуто надгробие – фигура монаха, выходящего из церковного портала, – Андрея Рублева.
11 июня – Владимир ТИХОНОВ
Как сыну знаменитых родителей, которых знала вся страна, этому человеку, казалось, была уготована такая же звездная судьба. И поначалу он и вправду это мнение подтверждал: поступил учиться на артиста, стал много сниматься в кино. Однако, глядя на высокого и статного актера-красавца, никто из его поклонников даже не догадывался, что в душе этого человека творится неладное. Что давний развод его родителей оставил в ней глубокую рану, которая и стала одной из причин трагедии, приведшей к ранней гибели этого актера.
Владимир Тихонов родился в семье молодых актеров Вячеслава Тихонова и Нонны Мордюковой. Они познакомились в середине 40-х, когда поступили во ВГИК. Однако влюбились друг в друга не сразу, поскольку у каждого была своя любовь: Тихонов был влюблен в свою землячку из города Павловский Посад Юлю, а Мордюкова – в студента-вгиковца Петра. Однако в 1947 году Тихонов и Мордюкова оказались в одной экспедиции – в Краснодоне, на съемках фильма «Молодая гвардия», где Тихонов играл Володю Осьмухина, а Мордюкова – Ульяну Громову, и там между ними внезапно вспыхнула любовь. По словам Мордюковой: «Он ко мне совсем не испытывал интереса, а я, завороженная его красотой, напором своим, желанием своим закружила ему голову…»
Вернувшись в Москву, молодые стали жить в тесной 6-метровой комнатке в общежитии ВГИКа. Там у них 28 февраля 1950 года и родился сын Володя. Причем Тихонов был против того, чтобы его жена рожала ребенка: говорил, что не время, что надо подождать. Да и жилищные условия не ахти какие. Но Мордюкова побоялась делать аборт.
К тому времени фильм «Молодая гвардия» уже два года как вышел на экран и произвел настоящий фурор: стал не только лидером проката (собрал свыше 40 миллионов зрителей), но и был удостоен Сталинской премии. Однако на материальном положении супругов это нисколько не сказалось. Более того, когда в 1950 году они заканчивали ВГИК, их выселили из общежития. Пришлось скитаться по друзьям.
В том же году Тихонова пригласили сниматься в фильме «В мирные дни», и он уехал в длительную командировку. Мордюкова осталась с ребенком одна. Вспоминая те дни, она пишет: «Я каждый вечер придумывала, у кого бы переночевать: после защиты диплома в общежитии уже нельзя было оставаться. Жилья в Москве совсем не строили, трудно себе даже представить, как тяжело тогда было с этим. Придешь к кому-нибудь в гости, а они тебе белоснежную постель стелют. Укутаю ножки сына потуже, чтоб санитарные дела были только в этой зоне подстеленной клееночки, и засыпаю как убитая. Ночью разосплюсь, намотавшись за день, и не замечу, как дите раскинется и фонтанчик мимо меня направит прямо на белоснежную простынку. Ой, чего только не было! Замучилась.
И вот пошли мы с Галей Волчек в Госкино (Г. Волчек была дочерью известного режиссера и оператора Бориса Волчека. – Ф. Р.). Ей тогда было всего четырнадцать лет. Стоит она, в матроске и в пионерском галстуке, держит моего сына на руках внизу, в коридоре, а я сижу наверху, в кабинете. Повезло. Умный такой дядька попался, Н. И. Шиткин, дал направление в барак…»
Тот барак, о котором упоминает Мордюкова, находился возле метро «Аэропорт». Тогда там шло строительство домов, в которые позднее переедут жить многие известные артисты, писатели, художники и прочий творческий люд. Мордюкова получила в том бараке крохотную комнату, к тому же проходную. Вот почему, когда из командировки вернулся муж, он этим переселением был недоволен. Как вспоминает актриса: «Он представлял себе под словом „квартира“ и по многим восторженным интонациям при описании нашей жизни совсем-совсем другое жилье… Обвинил меня в том, что я согласилась взять такую комнату, довел до слез. А уж чтобы мне выйти к соседям, то только тайно. Откуда у него, думала я, такого молодого, можно сказать, пацана, столько строгости?!.»
В отличие от мужа, который активно снимался в кино, Мордюкова на протяжении нескольких лет вынуждена была сидеть дома с ребенком. И только в 54-м, когда сын уже подрос, дело сдвинулось с мертвой точки: в фильме Михаила Швейцера «Чужая родня» Мордюкова сыграла главную роль.
Тогда же молодым удалось улучшить свои жилищные условия: они переехали в коммуналку – четырехкомнатную квартиру, где, помимо них, жили еще три семьи. Однако, несмотря на это, счастью молодых не было предела – это жилье было в сто раз лучше того, что у них было до этого. Хотя их комната и была опять проходной и от коридора ее отделял… висевший на шпагате фанерный лист (ставить пожарную перегородку им не разрешили).
После смерти Сталина период малокартинья в стране закончился, и у Мордюковой и Тихонова появилась работа. Однако их настоящая слава начнется во второй половине 50-х, а пока им приходилось вертеться, как и большинству их коллег. Как вспоминает Н. Мордюкова:
