Федор Раззаков - Нежность
Вспоминает Л. Федосеева-Шукшина: «Не могу забыть, как осенью 1964 года мы пошли с Васей на Новодевичье кладбище, на могилу Есенина. Он очень любил этого поэта и решил поклониться его праху. Удивительно, но мы тогда не знали, что Есенин похоронен на Ваганьковском. Ходим между могилами, ищем Есенина. Дошли до погостов Гоголя, Чехова, Булгакова. Вася задумался: а где же Есенин? Ведь наверняка, предположил он, лежать ему положено рядом с классиками. У кого-то спросили. Нас просветили, что Есенин похоронен на Ваганьковском. Выходим с кладбища, Вася молчит. И вдруг заговорил глухо, смиренно: «Случится что со мной, не похоронят меня здесь». А я без всякой побочной мысли брякнула: «Нет, Вася, я похороню». А он: «Ну, смотри». Как у меня вырвались такие страшные пророческие слова, не знаю…»
После смерти мужа Лидия Федосеева-Шукшина чувствовала себя настолько неважно, что одно время даже подумывала уйти в монастырь. Но надо было растить дочерей. Она продолжала сниматься в кино, вышла замуж за известного кинооператора Михаила Аграновича. Позднее она вспоминала: «Сначала мне нужно было понять самой, что я не буду всю жизнь только вдовой Шукшина. Потом, когда я поняла это и вышла замуж за Мишу Аграновича, прекрасного оператора, меня общественность закидала камнями: вот, мол, после Шукшина с евреем связалась… А мы одиннадцать лет прожили и в общем дружно жили. И сейчас у нас очень хорошие отношения, и он мне очень помог в воспитании девчонок… В общем, слава богу, что мне попался такой удивительный человек…»
В конце 80-х брак Шукшиной с Аграновичем распался, и вскоре она вышла замуж за польского художника, с которым познакомилась во время съемок фильма «Баллада о Янушеке». Через несколько лет, в середине 90-х, рассталась и с ним. Потом в течение трех лет Лидия везде появлялась с известным в российской эстраде человеком – Бари Алибасовым.
Выросли и дочери Шукшиных – Маша и Оля.
М. Шукшина рассказывает: «Оля была такая боевая, а я застенчивая, робкая. Она могла спокойно расписаться в дневнике за маму. И в момент наших драк могла сказать: «Я тебя старше». А дрались мы часто и ни с того ни с сего. Учились обе плохо. Но поскольку мы девочки способные, то у нас были не двойки, а тройки и четверки. Я в начальной школе всегда плакала – дома, на уроках, потому что ничего не понимала. И только в старших классах заинтересовалась английским языком.
Друг с другом мы не дружили, и на улице у нас были разные компании. Оля человек закрытый. Больше общается с друзьями, чем с родными. Меня всегда обижало, что она не делилась со мной. А мне хотелось делиться, общаться. Я человек зависимый, от мамы до 15 лет не отходила, боялась одна в общественном месте без нее в туалет пойти. Оля совсем другая, очень самостоятельная».
После окончания школы Маша поступила в институт иностранных языков. Там познакомилась со своим сокурсником Артемом и на четвертом курсе вышла за него замуж. В 1989 году у них родилась дочь Аня. Однако их брак оказался недолгим. М. Шукшина рассказывает: «Я к разводу давно была готова. Муж не хотел – вроде живем и ладно. А я так не могла. Не было никакой стабильности, я дергалась, нервничала. Сама пошла в суд, настояла, и уже на следующий день нас развели. Судья возмущался – независимая, свободная, мужа бросает. А мама меня поняла…»
В 1995 году М. Шукшина вновь вышла замуж – за спортивного менеджера Алексея Касаткина. В ноябре 1997 года у них родился сын, которого в честь прадеда назвали Макаром. На счету Марии несколько фильмов, самый известная из которых – «Американская дочь» (1995) К. Шахназарова.
Ольга Шукшина закончила ВГИК и одно время работала по специальности: после успешного исполнения роли невесты Павла Власова в фильме «Мать» (1990) ей прочили блестящее будущее. Но неожиданно для всех она бросила кинематограф и поступила в Литературный институт имени Горького. В 1996 году родила мальчика, которого в честь отца назвала Василием.
Катя Шукшина, дочь Шукшина и В. Софроновой, окончила филфак МГУ (она специалист по немецкому и шведскому языкам), работает в «Литературной газете». Замужем.
Клавдия ШУЛЬЖЕНКО
В конце 20-х, когда Шульженко только начала приобретать известность (самой популярной песней в ее исполнении была «Песня о кирпичном заводе», в народе именуемая «Кирпичиками»), в харьковском Клубе искусств, что на Сенной, она познакомилась с молодым поэтом Ильей Григорьевым. После вечеринки тот вызвался проводить певицу до дома и по дороге честно признался, что давно мечтает затащить ее в постель. Клавдия от такой наглости оторопела, а опомнившись, заявила: «Зря стараетесь. Мне не нужны любовники. У меня на всю жизнь будет один муж и один ребенок». Григорьев рассмеялся и ответил, что мужей у нее будет несколько, а его любовницей она все равно станет. И пророчество его действительно сбылось: спустя какое-то время Клавдия влюбилась в поэта так сильно, что даже ушла жить к нему против воли родителей.
Между тем к творчеству своей пассии Григорьев относился весьма прохладно: любил повторять, что актриса она никакая, а певичка – так себе, средненькая. Однако Шульженко видела, что, несмотря на подобные заявления, он любит ее, и любит сильно. Дело шло к свадьбе, когда между молодыми случилась вдруг серьезная размолвка. Григорьев предложил возлюбленной спеть песню на свои новые стихи, но она его вирши забраковала. Услышав отказ, Григорьев взвился: «Да как ты смеешь?! Ты, девчонка с москалевской подворотни!..» Дальнейшие «дифирамбы» своего суженого Шульженко слушать не стала и ушла, хлопнув дверью. На календаре был апрель 1927 года.
Молодые не виделись больше месяца и, казалось, никогда больше не увидятся. Но однажды приятель Григорьева сообщил Шульженко, что тот проигрался в карты и пытался застрелиться. К счастью, неудачно. Услышав об этом, Клавдия бросилась к Илье, и бывшие любовники снова воссоединились. Отныне каждый вечер Григорьев стал встречать певицу после концерта и потом отвозить ее домой на своем роскошном «Рено». Родители девушки были крайне недовольны поведением дочери – они были людьми скромными и относились к барским замашкам отрицательно. Но дочь их не слушала, жила так, как ей нравилось. Вскоре Григорьев сделал Клавдии предложение и в знак серьезности своих намерений подарил обручальное кольцо.
В начале мая 1928 года Шульженко отправилась на свои первые гастроли в Ленинград. Илья остался в Харькове, откуда вскоре уехал в командировку в Сибирь. Теперь единственной ниточкой, связывающей влюбленных, стали письма. В одном из них Григорьев написал:
«Здравствуй, моя Кледи Шутти! Здравствуй, моя Кунечка! Прости, что так долго не писал, не было никакой возможности. Много ездил по закоулкам Сибири, встречался с людьми! Вот она – Русь Советская, как писал Есенин! Я помню о тебе каждый день, помню нашу комнату, наш волшебный диван, где ты… (…) то, что ты больше всего любила… Прости, что я пишу такие вещи, но когда мы встретимся, ты сама все почувствуешь. Конечно, я иногда вел себя как законченный подлец, как ты терпела меня, не знаю. Я слышал о твоих успехах в Ленинграде, они меня радуют и мучают невероятно, ибо ты отдаляешься от меня в какой-то свой мир, прости, фальшивый и надуманный – мир пошлости и устаревших идеалов… Еще раз прости. Я здесь на великой советской стройке нужен людям. Издаю также стенную газету, скоро открываем клуб. В декабре ненадолго приеду в Харьков. Больше всего вспоминаю, как я тебя провожал до Рымарской, где живут Мейтусы. Я думаю о тебе и помню тебя всю в мельчайших подробностях. Ты еще не потеряла (или выбросила?) кольцо?
