Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный
Трое наших испанцев о чем-то живо заговорили с рыбаками. Те, видимо, услышав, что здесь произошло, смотрели на покореженные самолеты и удрученно покачивали головами. Затем ушли.
- Какие новости?
- Говорят, что скоро может показаться марокканская конница. Вдоль моря идти опасно, надо пробираться горами.
- Неужели нашу колонну отрезали?
- Могли и отрезать, - печально склоняет голову Галеро.
Вступаю в командование:
- Пять минут на перекур - и в путь! Брошены окурки. Еще минуту сидим, отчаянно глядя на следы разгрома. Шутка ли! Шесть истребителей одним махом.
- Ладно. - Матюнин закидывает парашют на плечо, - Веди, командир. Мы еще свое возьмем.
* * *
Наконец маленький отряд увидел с облысевшей горы блеснувшее море и раскинувшийся по берегу городок.
- Это и есть Альмерия, - объяснил Галеро слабым голосом. Его тонкое нервное лицо стало еще суше, скулы остро выпирали, даже проступившая густая щетина не могла этого скрыть.
Вид у нас удручающий. Оборванная одежда лохматилась клочьями, губы побелели и потрескались, люди шли, медленно волоча ноги, сгорбившись под тяжестью парашютов. Бросить их никто и не предлагал: парашют - военное имущество, тоже оружие.
Это была ужасная сотня километров. По бездорожью, по скалам, через колючие кустарники. По ночам воздух в горах сырой и холодный, легкие курточки не могли согреть. Нас колотило мелкой дрожью, мы отчаянно жались друг к другу.
Последние километры пути вспоминаются, как во сне.
На окраине, у маленького домика, держась руками за изгородь, тревожно всматривался в странную группу старик в мятой шляпе.
- Пить! - потребовал Галеро.
Старик суетливо поспешил к дому, вернулся с большим кувшином. Вино было холодное, но вкуса его мы не чувствовали.
- Где алькальд? - обратился к старику Галеро.
- Я доведу, - ответил старик, ни о чем не спрашивая.
Мы шли по середине улиц длинной цепочкой, люди удивленно останавливались, смотрели, спрашивали старика, многие тянулись за нами, так что мы привели за собой к дому алькальда приличную толпу.
Алькальд - что-то вроде мэра. Он, к счастью, оказался дома и внимательно выслушал рассказ Галеро, участливо поглядывая на нас.
- Вам надо подкрепиться.
Только теперь мы вновь остро почувствовали, как хотим есть. Ведь за четверо суток ни крошки не было во рту.
- Только у меня дома ничего нет, - смутился алькальд. - И хозяйка уехала.
Пальцами руки он тер лоб.
- Что же делать? Ведь сегодня - доминго!
О, доминго! Воскресенье. Это значит, что вся жизнь выключается. Даже если бы было землетрясение, доминго есть доминго. Все закрыто. Не случайно старик привел к алькальду прямо на дом.
- Сейчас организуем, - нашелся алькальд. - Есть на берегу одна таверна.
Но сначала я попросил алькальда соединить меня с кем-нибудь из авиационного командования. Через долгих полчаса наконец удалось связаться, доложить о случившемся и дать свои координаты.
Вскоре из корчмы вернулся старик-провожатый, сокрушенно развел руками:
- Доминго!
Алькальд растерянно посмотрел на нас. Но тут же нашел новый выход, обрадовался.
- Сейчас!
Мы уселись на длинные лавки и уронили головы на стол...
Очнулся я от стука по столу. Хозяин принес целую корзину огромных вареных раков.
Корзина опустела в мгновение ока. Тут только, кажется, хозяин понял, как много нам надо. Он прикрикнул на помощниц, скоро появилась вторая корзина, в печи поддали огня.
В дверях теснились. Слышался шепот: "Русо". Женщины кусали кончики черных платков, вытирали слезы...
Утром прилетел Пумпур. Выслушал подробный рассказ, с горечью пошутил:
- Теперь у нас будут запчасти.
От него узнали, что наши техники пробились сквозь вражеский заслон. Приехали на изрешеченных машинах, но жертв, к счастью, не было.
За нами пришел транспортный самолет. В Альбасете, куда мы прибыли и где находился штаб авиации, шумно. Много самолетов. Новенькие, с иголочки, как охарактеризовал Матюнин. Идет сборка, проводятся испытательные облеты. Мы ожили, облегченно вздохнули.
Чувствительный Галеро подолгу тряс наши руки:
- Спасибо, ребята! Спасибо вашей стране!
Красные гвоздики Испании
- А поворотитесь-ка, сынки, экие вы стали!.. Рычагов встречает нас на манер Тараса Бульбы. Но глаза комэска не улыбаются, в них смертельная усталость.
- Та-ак... Малагу вы сдали, а Валенсию покорили. Баланс получается один к одному.
- Малагу сдали анархисты, - горячо и обидчиво вступается Галеро.
- А Валенсию покорить не успели, - пытаюсь поддержать шутливый тон. Два дня в Альбасете - и оба целиком проспали...
- Жаль, - притворно вздыхает Рычагов, - вам надо побывать и в Валенсии.
В этот город на восточном побережье, куда выехало правительство и много всякого люда из прифронтовых районов, мы попали по настоянию Пумпура.
- Без отдыха толку от вас будет мало! - категорично пояснил он свое решение.
Поселили нас за городом, на берегу моря. Как мы поняли, здесь в нескольких коттеджах сделали что-то вроде дома отдыха для летчиков. Беспрерывные бои отчаянно выматывали, люди теряли силы, притуплялась реакция, а с этим шутки плохи - ты перестаешь быть в воздухе бойцом. Поэтому Сиснерос и Дуглас решились на такой хотя бы скоротечный профилакторий. Как оказалось, мы были первыми, кому выпало вкусить благодатного отдыха на взморье.
Еще сутки проспали. Полдня просидели на берегу моря, блаженно слушая его вечный рокот. Вечером решили познакомиться с городом. Наши испанцы ушли разыскивать своих знакомых.
Чопорные особняки в садах постепенно сменяются более плотной застройкой. Улицы красивы той великолепной архитектурой, которая утверждалась веками. Много замысловатой лепки, изящное чугунное литье. На улицах людно. Здесь война едва чувствуется.
- Не то что в Мадриде, - замечает Мирошниченко. - Помните, как косились на наши выходные костюмы?
На этот раз оделись поскромнее, но видим: центральные улицы заполняются довольно принаряженной вечерней публикой.
- Совсем как у нас в Житомире, - говорит Матюнин, - только наши щелкают семечки, а эти - миндальные орешки.
Из-за угла показалась шумная компания. Мужчины темпераментно что-то обсуждали.
- Смотри! - схватил меня за руку Матюнин. Заметили и они нас. Старые знакомые - Гедес, Костането, Дори, другие французские летчики.
- Каким образом очутились в глубоком тылу? - с вызовом спрашивает Анри.
- Погоди, - осадил его Гедес. - Как вы здесь, друзья?
- После Малаги...
- Да, мы слышали. Там была крепкая драка.
- А вы чего в тылу? Гедес вздохнул:
- Уезжаем. Не сложилось у нас тут... Э, ладно! Давайте хоть простимся по-человечески, а? Он напряженно ждал ответа.
