Дм. Хренков - Александр Гитович
«АСТОРИЙСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ ЧЕТЫРЕХ ЛЕНИНГРАДСКИХ ПОЭТОВ
Мы, ленинградские поэты, входившие в состав объединения молодых поэтов, а именно: Александр Гитович (прибыл с позиций Волховского фронта), Владимир Лифшиц (прибыл с позиций Ленинградского фронта), Анатолий Чивилихин (прибыл с позиций Волховского фронта) и Вадим Шефнер (прибыл с позиций Ленинградского фронта), встретясь в осажденном Ленинграде в гостинице „Астория“ (№ 124 — неотапливаемый) 13 декабря 1943 года и обменявшись мнениями, установили, что:
1. Принципы нашей творческой работы, объединявшие нас до войны, объединяют нас и теперь и выдержали проверку военного времени.
2. Члены содружества поэтов, все до одного, в чем мы не сомневались и раньше, оказались активными участниками героической борьбы советского народа с немецким фашизмом. Наша повседневная работа на фронте и кровь, пролитая нашими товарищами, — свидетельство этому.
3. Наша дружба, подвергавшаяся гонениям в предвоенные годы, оказалась одной из тех сил, которые помогли нам в труднейших условиях войны и блокады служить своему Отечеству.
4. Наши творческие принципы продолжают быть простыми и ясными: писать правду („Не лги самому себе, и ты не будешь лгать другим“). В 1940 году Юрий Николаевич Тынянов сказал нам: „Я знаю, за что вы боретесь: вы боретесь за то, чтобы вернуть поэзии утраченную цену слова“. Мы отнюдь не желаем, чтобы на поэзию наших лет распространилась оценка: „…многое исчезло: совесть, чувство, такт, мера, ум, растет словесный блуд“.
5. Пользуясь милостью судьбы, которая свела нас в третий год войны здесь, в 124 неотапливаемом номере „Аcтории“, мы подтверждаем крепость нашей дружбы и нашу решимость бороться за правдивое и высокое советское искусство.
А. Гитович, В. Лифшиц, А. Чивилихин, В. Шефнер».
В качестве приложения к этой декларации, в полном соответствии с пародируемыми дипломатическими протоколами, были присоединены
«ЧАСТНЫЕ РЕШЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ ОДНОВРЕМЕННО С АСТОРИЙСКОЙ ДЕКЛАРАЦИЕЙ
1. День исторической встречи оставшиеся в живых после войны должны отмечать ежегодно 13 декабря в гостинице „Астория“, в парадной форме при орденах и медалях. За дружеским столом оставлять нетронутыми налитые бокалы в память павших товарищей.
2. Каждый член нашего содружества поручает в случае его гибели издание своих произведений живым членам содружества.
3. Содружество поэтов берет на себя подготовку посмертных изданий произведений Глеба Чайкина, Ивана Федорова, Алексея Лебедева, Михаила Троицкого.
4. Содружество поэтов после войны будет раз в год издавать свой альманах.
5. День памяти погибших товарищей устанавливается 1 ноября ежегодно».
На войне еще больше окрепла простая человеческая дружба между поэтами уже давно не существовавшего объединения. Гитовичу, Шефнеру и Лифшицу повезло: им удалось раз или два встретиться. Остальные могли пожать руки друг другу с помощью полевой почты или, в лучшем случае, на газетной полосе. Жаль, что мало сохранилось писем, которыми обменивались тогда друзья. Аккуратнее других был в переписке Чивилихин. Нередко его письма были в стихах. Вот с некоторыми сокращениями одно из них. Оно адресовано Гитовичу и помечено 1 сентября 1944 года.
Дорогой и несравненный!
Шлю привет Вам и поклон.
Где Вас носит вихрь военный
И легко ли носит он?
…Я вчера глядел на карту,
Поглядев, предположил:
Может, Вы входили в Тарту,
Где Языков милый жил,
Где читал, тоску изгнанья
Понимая и деля,
Александровы посланья,
Как король от короля?
Может, в клубах дыма, пыли,
С чуть поникшей головой
Вы в Тригорское входили
Вслед за ротой штурмовой?
…О себе скажу не много.
День мой — чем он знаменит?!
Завела меня дорога
На холодных скал гранит.
Не в чести и не в опале.
(Вспомнил, может быть, к добру:
Мы в одной тарелке спали
С Вами как-то на пиру)
………………
В мир гляжу спокойным взглядом
В ясный день и в ночи мрак.
Мы с Вадимом чуть не рядом,
А не свидимся никак.
Весть о нем одну имею:
У него, — сказали мне, —
Гимнастерка тяжелее
Стала в правой стороне.
Что еще о жизни нашей
Мне поведать в этот час?
Может быть, назвать Вас Сашей,
«Ты» сказать Вам в первый раз?
Скоро будем бородаты
И солидны и умны,
Вспомним: были мы когда-то
Молодыми — до войны!
Скоро юность, как подруга
Давних дней, приснится нам:
Будет поздно нам друг друга
Называть по именам!
…Что еще? Хоть мы далече
И судьба не гладит нас,
Я пишу: до скорой встречи!
Да приидет встречи час!
Труден срок, хоть и недолог.
Пусть же в дни вражды земной
Мимо Вас летит осколок,
Пуля мчится стороной!
Ни скорбен, ни мук, ни болей
Пусть судьба Вам не сулит!
Ваш как прежде Анатолий
(Каково? Силен пиит?!).
Час встречи все-таки пришел. Не все вернулись в родной город, иные остались на дорогах войны, в братских могилах. А те, кто уцелел, не были похожи на себя, довоенных. С войны возвратились солдаты, обожженные всеми ветрами, принесшие в вещевых мешках не только книги новых стихов, но и заповеди человеческих отношений, проверенные на поле боя. Об этом удивительно точно сказал Анатолий Чивилихин:
Мы любим труд и жизнь. Пристрастьям нет числа.
Под небом родины, прекрасна и светла,
Завидная нашлась любому доля
Нас на пиру земном судьба не обнесла.
Она бы обнесла, да не хозяйка боле.
Здесь мы хозяева, мы, люди ремесла.
Вчерашние солдаты, узнавшие почем фунт лиха, изведавшие радость победы, хотели жить лучше, чем жили до войны, писать о жизни ярче, суровей и честней.
И действительно, одна за другой к читателю шли книги поэтов-фронтовиков. Это было время удивительного взлета нашей поэзии, умножения ее рядов за счет вчерашних танкистов и летчиков, партизан и пехотинцев.
А. Чивилихин и А. Гитович. Волховский фронт, 1942
«Пиры в Армении»
Вместо двери в узкой щели, ведущей в землянку, висела обыкновенная плащ-палатка. С внешней стороны к ней был приклеен листок бумаги с надписью: «Корреспондентский пункт газеты „На страже Родины“».
Если войти в землянку и посидеть в ней минуту-другую, пока глаза не привыкнут к полутьме, на внутренней стороне двери можно заметить рисунок. Что-то очень знакомое, не раз виденное на фотографиях, ярлычках, картинах. Ну конечно же, гора Арарат!
