Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че
Вскоре последовали другие многочисленные встречи; под конец одной из них, состоявшейся в доме 43 на улице Рин, где жили Эрнесто и Ильда, она спросила Фиделя, почему он оказался в Мексике. Тот ответил четырехчасовым монологом, после которого Ильда пришла к выводу, что должна связать свою судьбу с группой 26 июля.
Когда Фидель ушел и они остались одни, Эрнесто признался жене, что считает план Фиделя безумием, но безумием выполнимым и реалистическим...
Сохранилось описание Фиделя, сделанное Ильдой после этой встречи: «Очень бледный и высокий, плотно сбитый, но без капли жира, с очень черными сверкающими вьющимися волосами; с усами. Его движения были быстрыми, ловкими и точными... Он мог сойти за красивого туриста-буржуа, но когда говорил...»
Несколькими днями позже Эрнесто спросил Ильду:
«— Что ты думаешь о сумасшедшей идее этих кубинцев насчет вторжения на полностью военизированный остров?
— Конечно, это сумасшествие, но ты не сможешь возразить против этого.
— Я считаю так же. Хотел только узнать твое мнение. А сам я уже решил присоединиться к экспедиции. Мы ведем переговоры и скоро начнем подготовку. Я поеду как врач».
На лодке авантюристов Утопии появилось несколько новых гребцов. Однако в это время Рауль Кастро вбил себе в голову, что должен стать тореадором, и при малейшей возможности принимался репетировать пассы с друзьями. Охватившая его страсть была прямо-таки невероятной. А когда он не посещал корриду, то сопровождал Эрнесто в переулках Мехико в охоте на кошек — для экспериментов доктора Гевары.
Примерно в то же время квартиру на улице Рин обворовали. Для воров там было мало поживы, если не считать самого драгоценного имущества молодой пары: пишущей машинки Ильды и фотоаппарата Эрнесто. Гевара был возмущен; он сказал Ильде, что это работа ФБР, и они решили не сообщать о случившемся в полицию. Но теперь доктор больше не мог заниматься фотографией, а оба они не могли закончить книгу «Роль врача в Латинской Америке», над которой работали вместе. Эрнесто писал ее несколько лет. Последнее время Эрнесто привык диктовать, а Ильда печатала под диктовку. «Роль врача» должна была стать длинным эссе из четырнадцати глав и охватывать не только проблемы здравоохранения, клинические вопросы, экономику и геополитику медицины, но также и проекты «социалистического будущего» медицины на континенте. Книге предстояло подчеркнуть, что врач-революционер решительно противостоит государственным структурам, находящимся в рабском подчинении у влиятельных землевладельцев, никогда не бывавших в своих имениях, и иностранных монополий, и будет стремиться создать медицину, в которой не преобладали бы грабительское отношение к пациентам и погоня за прибылью. Гевара так и не закончил эту книгу.
А тем временем бракосочетание вновь и вновь откладывалось из-за выставлявшихся с бесконечной изобретательностью бюрократических препон. Эрнесто и Ильда начали думать, что, возможно, следует зарегистрировать брак в посольстве. В перуанском посольстве, сказала она; в аргентинском — возразил он.
В начале августа Ильда поняла, что она беременна, и когда Эрнесто возвратился из больницы, сказала ему об этом. Сначала он не поверил: «Ты шутишь!», а затем обрадовался. В тот же день он подарил ей мексиканский серебряный браслет, купленный на часть денег, полученных от агентства печати.
Наконец им удалось узнать, как решить проблему бракосочетания. Гевара уговорил коллегу-врача устроить ему встречу с судебными властями Тепосотлана, небольшого городка в тридцати минутах езды от Мехико, в котором находился известный женский монастырь. В Тепосотлане их могли зарегистрировать в «мексиканском стиле», т. е. без официального разрешения. И таким образом 18 августа чиновник, который по случайности носил имя Анхель ангел, в присутствии нескольких друзей зарегистрировал бракосочетание Ильды Гадеа Акоста и Эрнесто Гевары де ла Серна.
Хесус Монтане, руководитель антибатистского движения в изгнании, и поэтесса Лусилья Веласкес были свидетелями со стороны невесты. Монтане заменил Рауля Кастро, который присутствовал на церемонии, но по причинам безопасности не мог подписать свидетельство. Доктор Валтасар Родригес и Альберто Мартинес Лосано — последний был уроженцем Тепосотлана и организовал всю процедуру — были свидетелями со стороны жениха. По возвращении домой Эрнесто устроил барбекю. Среди гостей был и Фидель.
Семейство Ильды было уведомлено телеграммой, а своим родным Эрнесто в ближайшие недели написал письмо. Родители, недовольные тем, что их не известили заранее, прислали пятьсот долларов и потребовали, чтобы молодая чета обвенчалась в церкви. Эрнесто ответил на это:
«Вы совершенно правы, когда жалуетесь, что я не поставил вас в известность о нашей свадьбе заблаговременно. Ребенок развивается нормально; биологические реакции и целый ряд клинических данных позволяют мне быть абсолютно уверенным... Мне очень жаль, но приходится сообщить вам, что политические и религиозные убеждения, которые мы с женой разделяем, не допускают ничего другого, кроме гражданского брака».
Стиль, в котором Эрнесто известил родителей и тетю Беатрис о своей свадьбе, был довольно оригинальным. В письме матери, датированном 24 сентября, т. е. более чем через месяц после события, он написал: «Я хочу официально сообщить тебе новость, о которой ты можешь всем рассказать: я женился на Ильде Гадеа, и вскоре у нас должен быть ребенок». Он не писал ни слова о своей жене — даже кто она такая и откуда — и запрятал это, по всей видимости, написанное с неохотой известие о свадьбе в груде других новостей. 8 октября он написал тете Беатрис: «Ты, должно быть, слышала новости о моей любовной жизни от матери; я женился и ожидаю в скором времени появления Владимиро Эрнесто, то есть ожидаю его я, а будет он у моей жены». В письмах того месяца к Тите Инфанте он даже не упомянул о своем браке. Что крылось за этими задержками информации и подчеркнуто малом внимании к происшедшему? Опасение того, что его родители и родственники, следуя своей буржуазной точке зрения, отрицательно отнесутся к его решению? Отвращение к браку? Для человека, чьи письма всегда содержали детальный рассказ о событиях и стремлениях, стиль, в котором он сообщил своей семье и друзьям о женитьбе, кажется немного странным, если не подозрительным.
И он продолжал страстно мечтать о путешествиях. В письме к родителям жены Эрнесто говорил о возможной поездке на Кубу так, словно это часть туристского маршрута, а также делился планами посещения Китая и Франции. Он упорно утверждал, что рано или поздно они с Ильдой отправятся в Париж, как любые другие обеспеченные аргентинцы. А список на этом не кончался:
