Юрий Алексеев (2) - Евгений Чудаков
Москва встречает путешественника неласково. Дома не отапливаются, трамваи не ходят, хлеб выдается по карточкам — двести граммов в день. Но тепла человеческого общения, которого так не хватало в Лондоне, здесь в избытке.
Прежде всего Евгений едет к старшей сестре Маше. Мать писала ему в Англию, что Маша в Москве, работает врачом железнодорожной больницы в Басманном переулке. Сестра рада Евгению безмерно, везет его к себе, целый вечер без устали рассказывает о доме, о последних событиях в стране. Сокрушается, замечая, как он похудел, но отдает должное усвоенному им английскому стилю.
На следующий день Чудаков навещает свою старую хозяйку, предполагая, что она, по-видимому, забыла бывшего студента-квартиранта. Но, оказывается, она его прекрасно помнит, и воспоминания эти добрые. Ему снова — и совсем недорого — предлагают прежнюю комнату в Токмаковом переулке.
Следующий визит в Техническое училище. Он вызывает особое волнение в душе. Ведь английские газеты писали, будто новые власти закрыли в России все высшие учебные заведения, студентов мобилизовали в армию, а профессоров — на принудительные работы. Вот и училище. В его широко распахнутые двери входят люди. Только вывеска изменилась. Слово «императорское» исчезло из названия и добавилось слово «высшее» — Московское высшее техническое училище (МВТУ).
С трепетом поднимается Чудаков по лестнице альма матер. Студенты уступают ему дорогу, принимая за иностранца. На третьем этаже, там же, где и раньше, — кафедра «Двигатели внутреннего сгорания». Евгений распахивает двери и попадает в крепкие дружеские объятия. Заведующим кафедрой назначен молодой преподаватель, давний знакомый Николай Романович Брилинг. Здесь же старый приятель Владимир Кленов. В училище по-прежнему преподает Жуковский. Почти все активисты авиационного кружка — Туполев, Стечкин, Архангельский, Микулин — тоже работают тут. Значит, врали английские газеты. Новая власть, судя по всему, поддерживает науку и заботится о высшей школе. Жизнь продолжается!
Вскоре Чудаков получил место преподавателя на кафедре Брилинга и сразу же включился в работу. Но через некоторое время он почувствовал, что она не удовлетворяет его. Кругом такое творилось! Перекраивались вековые границы, рушился старый экономический уклад, трещали традиционные социальные отношения. Требовало коренного переустройства и российское машиностроение. Наконец-то, через десятки лет после начала мировой промышленной революции, благоприятные условия для этого появились и в России.
Вместе с ММ-младшим, теперь Михаилом Михайловичем Хрущевым, который под влиянием отца из машиностроителя широкого профиля превратился все-таки в автомобилестроителя, Чудаков стал размышлять, как можно применить в решении актуальных хозяйственных задач молодой Советской Республики знания и опыт, полученные в Англии? Как осуществить давно вынашиваемые планы научной разработки основных вопросов автостроения?
5. Крутой поворот
Год 1918-й. Что за год! Страхи, надежды, победы, поражения — все в максимальном масштабе. Кажется, само время сжалось, уплотнилось, превратилось в упругий неукротимый поток, выбрасывающий на берег одно за другим великие события.
10–11 марта в Москву из Петрограда, к которому рвутся германские войска, вынужден переехать Совет Народных Комиссаров Российской Советской Федеративной Республики.
15 марта ратифицирован мирный договор с Германией, вошедший в историю под названием Брестского мира.
В апреле появляется работа В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти», в которой развернута программа начала социалистического строительства.
В июле V Всероссийский съезд Советов принимает первую Советскую Конституцию — Конституцию РСФСР.
А в июне — августе по всей стране вспыхивают десятки контрреволюционных мятежей, организуются всевозможные антисоветские правительства. Разгорается новая война — гражданская. 2 сентября ВЦИК объявляет: «Республика на военном положении».
Москва, вновь ставшая столицей России после двухсотлетнего перерыва, живет напряженной жизнью.
«…Военный комиссариат города сообщает, что все граждане мужского пола в возрасте от 18 до 40 лет обязаны встать на воинский учет в районных комиссариатах. Те, кто не выполнит этого требования, подлежит суду Революционного трибунала…»
«…Только у нас! Сусликовые костюмы для путешественников. Пальто, пиджаки, картузы, накидки. Брюки фасона галифе. Спешите — магазин „Фрезер и К°“ на Мясницкой! При покупке разом пяти вещей и более — скидка…»
«…В саду „Эрмитаж“ оркестр и цирк шапито всемирно известного маэстро Бертини…»
«…Шестнадцатого апреля на Сухаревке украден портфель коричневой кожи с деньгами и документами. Прошу гражданина вора взять деньги и портфель себе, а документы вернуть по указанному в них адресу за дополнительное денежное вознаграждение…»
«…Многократный чемпион европейских пробегов, обладатель Большого хрустального кубка французского воздухоплавательного клуба господин Рене Бовиль открывает на Пречистенке Школу искусства управления самодвижущимися экипажами (ШИУСЭ). Школа имеет два отделения: автомобиль и мотоциклет. Принимаются все желающие. Плата умеренная…»
Как ориентироваться в водовороте событий? Как не ошибиться в главном, не изменить себе? Одни интеллигенты в ужасе перед происходящим бегут за границу, а потом страдают всю жизнь. Другие идут в революцию, ожидая скорого наступления всеобщего благоденствия. И не дождавшись, становятся контрреволюционерами. Третьи пытаются прожить тихо, «не вмешиваясь». Но гибнут, не в силах спрятаться от бури, охватившей всю Россию.
Немногим удалось сразу выбрать правильный путь и удержаться на нем.
Ветры времени гуляли и по коридорам МВТУ. Гудели студенческие митинги. Схватывались в спорах преподаватели. Обсуждались самые разнообразные и часто невероятные слухи: «Жуковский приветствует новую власть…», «Стечкин на броневике сражался с большевиками…», «Микулин проектирует мукомольные машины…», «Сикорский решил бежать в Америку…».
Евгений Чудаков не был марксистом. В годы, предшествовавшие Октябрю, он интересовался политикой не более, чем большинство студентов, поглощенных учебой и заботой о хлебе насущном. Но в выборе жизненной позиции Евгений мог полагаться на надежные ориентиры. Этими ориентирами для него были друзья и дело.
Первым другом была мать. Вернувшись из Англии, Евгений успел съездить к ней только на два дня, но материнское напутствие запомнил надолго. «Женечка, надо жить, работать, помогать Советской власти. Она — честная». Вторым другом был ММ-младший — Миша Хрущев. Его отец при таинственных обстоятельствах в конце 1917-го исчез из Орла, а в 1918-м объявился в Париже. Звал Мишу к себе. Но тот и слышать не хотел об отъезде. С головой ушел в работу Московского Совета, налаживал транспорт в городе. «Такие дела делаем! Такие дела!» — восхищенно твердил он при встречах с Евгением. Третьим другом и одновременно наставником был Николай Романович Брилинг, в прошлом один из любимейших преподавателей Евгения, в настоящем — заведующий кафедрой, непосредственный начальник, принявший Чудакова по возвращении из Лондона под свою опеку.
