Владимир Бондаренко - Лермонтов: Мистический гений
Разве что вместо Москвы-реки был для кулачных боев приспособлен самый большой Барский пруд. «Все ходили кругом да около Миши. Все должны были угождать ему, забавлять его. Зимой устраивалась гора, на ней катали Мишеля. Святками каждый вечер приходили в барские покои ряженые из дворовых, плясали, пели, играли, кто во что горазд. Все, которые рядились и потешали Михаила Юрьевича, на время святок освобождались от урочной работы», — пишет П. А. Висковатый.
О самом раннем детстве рассказывает лишь Святослав (Святополк) Афанасьевич Раевский, живущий неподалеку и хорошо помнящий их общее детство. Пожалуй, Раевский был самым первым и самым надежным другом Лермонтова с первых лет жизни и до самой его гибели. Жаль, его не оказалось на Кавказе в дни дуэли, может, что-то и сумел бы предотвратить. Раевский помнит и детскую комнатку, оббитую сукном, на котором Миша любил чертить мелом свои первые рисунки. Помнит и любовь маленького Мишеля к рифмам: «Кошка — окошко», «пол — стол». Были и снежные горы, хождение в лес в Семик и на Троицу, были ряженые. Устраивались самые разные игры. Бабушка специально поселила в своем имении несколько сверстников Миши, чтобы мальчику было с кем играть. В шесть лет с ним стал жить его двоюродный брат по линии отца Михаил Антонович Пожогин-Отрашкевич. Переселился к ним и сын владельца соседнего поместья Пачелмы Н. Г. Давыдов. Осенью 1825 года из Кавказа по настойчивому желанию Елизаветы Алексеевны и с ее помощью переехали ее родственники Шан-Гиреи, и маленький Мишель получил еще одного верного друга на всю жизнь Акима Павловича Шан-Гирея.
Как пишет П. А. Висковатый: «Желая создать для Миши вполне подходящую обстановку, было решено обучать его вместе с сверстниками, с коими он делил бы тоже и часы досуга. Кроме Акима Шан-Гирея в Тарханах года два воспитывались и двоюродные его братья со стороны отца: Николай и Михаил Пожогины-Отрашкевичи, два брата Юрьевых, временно князья Николай и Петр Максютовы и другие. Одно время в Тарханах жило десять мальчиков. Елизавета Алексеевна не щадила средств для воспитания внука. Оно обходилось ей до десяти тысяч рублей ассигнациями. На это-то она и указывала отцу, когда тот заводил речь относительно желания своего воспитывать сына при себе. Бедный человек, конечно, не был в состоянии сделать для Мишеля даже и части того, что делала бабушка…»
Вместе с деревенскими ребятами летом они строили крепость и брали ее штурмом. Рыли окопы и траншеи, устраивали потешные бои. Траншеи эти до сих пор сохранились в Тарханах, хоть сейчас сражения устраивай. Но теперь это место облюбовали художники, с возвышения открывается прекрасный вид на барскую усадьбу и храм Марии Египетской. Зимой строили уже снежные крепости, устраивали сражения на льду пруда. Аким Шан-Гирей вспоминал: «У бабушки было три сада, большой пруд перед домом, а за прудом роща; летом простору вдоволь. Зимой немного теснее, зато на пруду мы разбивались на два стана и перекидывались снежными комьями; на плотине с сердечным замиранием смотрели, как православный люд, стена на стену, тогда еще не было запрету, сходился на кулачки, и я помню, как раз расплакался Мишель, когда Василий —-садовник выбрался из свалки с губой, рассеченной до крови».
Но вернемся к истории Тархан. В конце XVIII столетия село Никольское-Яковлевское было почти за бесценок по тогдашним временам куплено у Нарышкиных Арсеньевыми. Сохранился документ о продаже: «Лета тысяща семь сот девяносто четвертого, ноября, в трети на десять день (13 ноября. — В. Б.) действительный камергер… Иван Александров сын Нарышкин, в роде своем не последний, продал лейб-гвардии Преображенского полку прапорщика Михаилы Васильева сына Арсеньева жене Елизавете Алексеевой дочери недвижимое свое имение… село Никольское, Яковлевское тож».
Елизавета Алексеевна Арсеньева (1773–1845) принадлежала к богатому и влиятельному роду Столыпиных, известному с XVI века. Ее отец Алексей Емельянович Столыпин, обладавший огромным состоянием, приобретенным во времена Екатерины II, был губернским предводителем дворянства в Пензе. Как и все Столыпины, Елизавета Алексеевна была весьма властной, независимой в суждениях и горделивой женщиной. Муж ей попался иного характера, более мягкого и романтического. Вышла замуж Елизавета Алексеевна по любви в 22 года и втайне продолжала его любить до конца дней своих. Не случайно и во внуке своем старалась обнаружить сходство с его дедом. «Нрав его и свойства совершенно Михаила Васильевича, дай Боже, чтобы добродетель и ум его был». Но хозяйством в имении занималась сама и быстро прибрала к рукам все финансы. Так было всегда, деньги из рук Елизавета Алексеевна не любила выпускать. И все наследство своей единственной горячо любимой доченьки Машеньки она, на всякий случай, тоже записала на себя, еще до всяких замужеств. Делай, что хочешь, но контролировать буду я. Вообще-то, лермонтовская бабушка заслуживает отдельной книги, будь она мужчиной, заседать бы ей в Сенате или губернаторствовать. Нрав-то был крутой, но и любимцев умела баловать. К примеру, одним из капризов бабушки была ее якобы боязнь лошадей. И потому по своему имению Елизавета Алексеевна разъезжала в двуколке, запряженной… крепостными людьми. Этакие китайские рикши.
Кстати, и богатство ее отца, Алексея Емельяновича Столыпина, не от древности рода, а от винных откупов. Не брезговал знатный дворянин торговать вином по всей России. Из винных откупщиков и род Мартыновых. Отец убийцы, Соломон Мартынов, обогатился на продаже вина. Увы, но во все времена за большими деньгами стоят не самые чистые помыслы.
Михаил Васильевич Арсеньев (1768–1810), дед Лермонтова, елецкий помещик, отставной поручик лейб-гвардии Преображенского полка, предводитель дворянства в Чембарском уезде, «был среднего роста, красавец, статный собой, крепкого телосложения; он происходил из хорошей старинной дворянской фамилии». Любил развлечения и отличался некоторой экзальтированностью: выписал себе в имение из Москвы карлика, часто спал на окне, любил устраивать развлечения. Душа у этого отставного поручика была творческая. Он занимался садоводством, учился у знаменитого ботаника Болотова, отсюда и такие причудливые конфигурации в аллеях тарханского имения, видно, что садом занимались всерьез. Увлекался домашним театром, благо крепостных актеров хватало. Вот и доувлекался. Впрочем, он и с Елизаветой Алексеевной познакомился на домашнем спектакле. В 27 лет он уже подыскивал невесту из хорошей семьи. Пусть и крупновата телом, но из рода Столыпиных, и приданое отличное. Ее отец Алексей Емельянович купил дочери в приданое село Никольское.
Вскоре Арсеньев вышел в отставку. Сначала они жили в Москве и Петербурге, вели светскую жизнь. Первые дети умерли во младенчестве. Решили Арсеньевы переехать в свой «милый рай», в Тарханы у реки Милорайки. Обустроили имение, построили плотины, три пруда, завели конюшню. И надо сказать, что убыточное хозяйство вскоре под приглядом Елизаветы Алексеевны стало прибыльным. Постепенно обязанности разделились. Михаил Васильевич занимался кулачными боями, домашним театром, оркестром. Елизавета Алексеевна вела всё хозяйство. В 1795 году 17 марта Елизавета Алексеевна родила дочку Машеньку. И ей стало не до мужа, надо выходить слабенькую девочку. И у самой здоровье ухудшилось. Жили как бы в ладу и любви, но отдельно друг от друга. Мама занималась здоровьем девочки, отец учил иностранным языкам, игре на фортепиано, пению. Домашнее образование получала там же, в барском доме. Машенька пристрастилась к чтению английских и французских романов. Жила в красивом, воображаемом, романтическом мире и ждала своего принца.
