Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль
В этот момент оперативный офицер патрульной авиации передал в штаб флота робкое донесение Таннера о потоплении подводной лодки. Стали выяснять, об одной или двух лодках идет речь и где, собственно, находятся американские подводные лодки и т. д. Неразбериха нарастала, иные начальствующие лица еще спали, и дежурным приходилось сначала говорить с их женами. В оперативном центре патрульной авиации было высказано предположение, что вообще не было никакой подводной лодки, а по ошибке перехвачено сообщение об очередном учении. Еще большее замешательство внесло донесение "Уорда" о задержанном сампане. Если "Уорд" сражается с подводными лодками, то при чем тут сампан?
Наконец дежурного по штабу флота осенило: не лучше ли сообщить обо всем Киммелю, что он и сделал в 7.40. С командующим связаться оказалось легко: адмирал всецело принадлежал службе. Киммель приказал затребовать от капитана "Уорда" подробное объяснение, предупредив, что он будет ждать у телефона{65}. В 7.51 эсминец "Монагхэн", стоявший в Пёрл-Харборе, получил приказ выйти в море и связаться с "Уордом".
Но никому не пришло в голову поставить в известность о происходившем штаб генерала У. Шорта, отвечавшего за оборону Гавайев. Моряки не горели желанием посвящать во флотские дела армию.
Такими же поразительными соображениями руководствовались в то воскресное утро и армейцы. Следовали служебным инструкциям и на передвижной радиолокационной станции на горе Опана, что на самой северной оконечности острова Оаху. Там с 4 до 7 утра 7 декабря дежурили рядовые Джозеф Локкард и Джордж Эллиот. Станция позволяла вести наблюдение на расстоянии до 150 миль. Радиолокационные установки, находившиеся в распоряжении армии, только осваивались и обычно работали главным образом в учебных целях с 7 утра до 4 часов дня. После предупреждения из Вашингтона 27 ноября генерал У. Шорт приказал повысить бдительность, и часы работы станций изменились - с 4 до 11 утра, ибо коварный враг нападает обычно на рассвете. На выходной день было сочтено достаточными три часа - с 4 до 7 утра. Впрочем, изложенные важные соображения не были доведены до персонала, обслуживавшего радиолокационные установки: солдаты и сержанты по простоте душевной полагали, что время работы станций ограничено из-за боязни износа оборудования.
Все радиолокационные станции были связаны с информационным центром в форте Шафтер. Утром 7 декабря в центре находилось несколько рядовых, которые по получении сообщений о самолетах на планшетах-построителях вели прокладку их курса. Единственный офицер среди них, лейтенант Кермит Тайлер, в сущности был посторонним. Его послали для прохождения практики в качестве офицера связи от истребительной авиации. Однако никого из тех, кто бы мог обучать лейтенанта в воскресенье, в центре не было. И Тайлер в 4 часа утра заступил на учебное дежурство, которое по причинам, известным только в армии, должно было закончиться в 8 утра. Ведь сами станции прекращали работу в 7!
Именно в этот час Локкард и Эллиот должны были выключить свою установку, запереть станцию и отправиться завтракать в лагерь. Но грузовика, обычно отвозившего солдат, что-то не было видно. Они решили потренироваться. В 7.02 Локкард проверил настройку и убедился, что основные импульсы двоятся. Сначала он подумал, что приборы расстроились. Беглая проверка показала, что станция в порядке. Тогда они поняли, что на расстоянии 136 миль летит большая группа самолетов. Представился прекрасный случай для учебы: такой крупной цели им никогда не приходилось видеть. Локкард поручил новичку Эллиоту прокладывать их путь на планшете, сам устроился у индикатора. Они получили пеленг, дистанцию и координаты, определив место цели.
Эллиот заметил, что неплохо было бы доложить о самолетах в информационный центр. Им двигали самые добрые побуждения, обычные у молодого солдата: могло случиться так, что самолеты обнаружат как армия, так и флот, а поскольку неизвестно, чьи они, возникнет путаница и даже могут вылететь на перехват.
После недолгих препирательств Локкард согласился и Эллиот позвонил в информационный центр. Было 7.15. Сначала он снял трубку прямой, или "боевой", связи планшетного поста с информационным центром. Никто не ответил, тогда он повторил вызов по телефону общей линии. К этому времени Тайлер остался вдвоем с дежурным телефонистом. Ровно в 7 утра все остальные сложили приборы и документы и ушли завтракать. Звонок оператора с горы Опана "об обнаружении такой крупной цели, какой он никогда не наблюдал на экране радиолокатора", никого из тех, кому этим ведать надлежало, не застал.
Дежурный телефонист предложил Тайлеру все же оторвать планшетистов от завтрака: им никогда еще не приходилось вести такую большую цель. Тайлер рассудил иначе. Он вспомнил, что всю ночь радиостанция Гонолулу передавала гавайскую музыку. Его сослуживец как-то объяснил, что это делалось тогда, когда из США на Гавайи перегоняли бомбардировщики "Б-17" и станция служила им радиомаяком. По-видимому, и на этот раз летели бомбардировщики. Поэтому Тайлер со спокойной душой попросил передать на Опану не беспокоиться.
Локкард и Эллиот оказались настойчивыми, они потребовали к телефону Тайлера, которому длинно стали рассказывать об обнаруженных целях. Тот оборвал малопонятные объяснения, изобиловавшие техническими терминами, коротким: "Не беспокойтесь об этом". Рядовые сочли благоразумным не идти дальше в споре с офицером, а занялись прокладкой курса. Они заранее гордились прекрасными записями данных о полете самолетов. В 7.39 в 20 милях от острова цель была потеряна в зоне непроходимости волн: мешали возвышенности.
Локкард и Эллиот выключили станцию и, захватив с собой записи, чтобы похвастаться перед солдатами своей полуроты, вышли на дорогу. И только! Никто в армейских инстанциях ни с утра, ни в течение всего того дня не позаботился ввести в курс дела флотские штабы. Потом многие годы в США скорбели по поводу всего этого, а тогда, в 7.45 утра 7 декабря, к станции на горе Опана пришел грузовик, и с приятным сознанием выполненного долга Локкард и Эллиот отправились в лагерь.
"Тора! Тора! Тора!"
Как раз в эти минуты Мицуо Футида также думал о том, чтобы наилучшим образом выполнить свой долг. Они шли на высоте трех тысяч метров над плотными облаками, не видя океана. Слева по борту ослепительно сияло солнце, внизу бескрайняя снежная равнина облаков. Никаких ориентиров. Футида настроился на волну радиостанции Гонолулу и использовал ее как приводной маяк. В 7.40 тревогам пришел конец - в разрывах облаков появилась белая полоса прибоя - северное побережье Оаху. Земля открылась в точно рассчитанное время: через час сорок минут с момента вылета.
