Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль
Когда самолеты скрылись, на кораблях воцарилась необычайная, оглушительная тишина. Многие молились, иные вытирали слезы. Адмирал Кусака устало опустился на мостик, ему показалось - в кресло. Губы его беззвучно шевелились: он также молился.
Рассвет 7 декабря
В ночь на 7 декабря события поблизости от Пёрл-Харбора развивались так, как предписывают различные наставления на флоте. Еще с вечера 6 декабря японские подводные лодки-носители, подтвердив уверенную работу штурманов, заняли позиции примерно в восьми милях от входа в гавань. С них были видны огни на Оаху и даже рекламы на пляже Уйкики. Порывы ветра доносили звуки джазовой музыки, передававшейся по радио.
В 3 часа ночи четыре малые подводные лодки были спущены на воду и своим ходом направились к Пёрл-Харбору. На пятой дело не ладилось: отказал гирокомпас. После двухчасовых попыток исправить его командир младший лейтенант Кацуо Сакамаки решил в любом случае выполнить задание. Прощание с офицерами - и оба подводника, держа в руках легкий завтрак и по бутылке вина, заняли свои места в лодке. Несколько минут после их ухода ощущался легкий запах духов: следуя традициям самураев, они крепко надушились перед боем. Ни провожавшие, ни уходившие не тешили себя иллюзиями: личные вещи экипажей сверхмалых подводных лодок были тщательно упакованы, к ним приложены прощальные письма родным и завещания. Большие подводные лодки погрузились и стали ждать. По плану малые подводные лодки должны были на рассвете проникнуть в Пёрл-Харбор, опуститься на дно и ждать. В сумерках 7 декабря им предстояло атаковать то, что останется на плаву после удара с воздуха.
В 3.42 ночи с тральщика "Кондор", занятого скучнейшим делом тралением магнитным тралом за кромкой фарватера у Пёрл-Харбора, заметили перископ подводной лодки. На ней, по-видимому, увидели "Кондор" и отвернули. В 3.58 с "Кондора" светосигнальными средствами передали семафор на находившийся вблизи патрульный эсминец "Уорд". Эсминец провел безуспешный поиск в указанном районе в течение примерно часа. В 4.58 ворота в противолодочном заграждении в Пёрл-Харбор открылись. Предстояло пропустить в гавань и из гавани несколько мелких судов, в числе их возвращался в Пёрл-Харбор и "Кондор".
На прощание с "Уорда" попросили уточнить координаты, где была замечена лодка. "Кондор" с готовностью ответил. На эсминце, хотя и думали, что в темноте и буй может легко сойти за лодку, продолжали бдительно нести патрульную службу. В 6.30 утра, когда уже рассвело, с транспорта "Антарес", медленно направлявшегося в Пёрл-Харбор с баржей на буксире, заметили примерно в 1500 метрах, по-видимому, рубку подводной лодки какой-то странной конструкции. О чем с "Антареса" сообщили на "Уорд", где рулевой и вахтенный уже углядели примерно в миле подозрительный черный предмет, следовавший вплотную за баржей, которую буксировал "Антарес".
Пилот патрульного самолета Уильям Таннер также усмотрел в этом нечто необычное и, снизившись, описал над "предметом" пару кругов. Приглядевшись, на мостике! эсминца решили, что это рубка подводной лодки невиданной в американском флоте конструкции. На мостик был вызван капитан-лейтенант Уильям Аутбридж, которому сообщение представилось чрезвычайно важным. После 14 лет службы в военно-морских силах он первый день командовал кораблем, серьезно относился к вверенному, ему делу и к себе.
Едва взглянув на подозрительный предмет, Аутбридж скомандовал полный ход. Инструкция предписывала атаковать любую подводную лодку, находящуюся в пределах зоны обороны без эскорта. На эсминце сыграли боевую тревогу. Младший лейтенант Уильям Таннер по-своему истолковал действия "Уорда". Он заключил, что подводная лодка оказалась в запретной зоне из-за аварии, а эсминец спешил ей на помощь. Чтобы помочь эсминцу не потерять место лодки, терпящей бедствие, добрый Таннер сбросил рядом с ней пару дымовых бомб. Больше он ничем не мог помочь гибнущим людям.
А на море события приобрели драматический оборот. Когда до рубки лодки оставалась какая-нибудь сотня метров, Аутбридж приказал открыть огонь. Первый снаряд, выпущенный в 6.45, пролетел мимо, второй - с расстояния 50 метров - угодил в основание рубки. Через несколько мгновений "Уорд" прошел рядом с лодкой, а когда она оказалась под кормой, сбросил четыре глубинные бомбы.
Гигантский фонтан воды и пены поднялся как раз на том месте, где только что наблюдали лодку.
С воздуха Таннер в недоумении созерцал действия "Уорда". Кто прав? По-видимому, на борту эсминца знали лучше, и патрульный самолет, последовав примеру, также сбросил глубинные бомбы. Выполнив требования инструкции и доложив об этом по радио, Таннер продолжил полет. После минутного раздумья младший лейтенант твердо решил, что на дно отправлена американская подводная лодка. Последствия - военный суд и все прочее - живо встали перед его мысленным взором. Таннер стал обдумывать вопрос, как жить после позорного увольнения из военной авиации.
Аутбридж знал, что с патрульных кораблей часто поступали ошибочные донесения об обнаружении подводных лодок. Виновником иногда оказывался кит или "еще что-нибудь в этом роде"{64}. Поэтому, послав первое донесение об атаке подводной лодки, он вслед за ним в 6.55 направил другое: "Атаковали, обстреляли и сбросили глубинные бомбы на подводную лодку, находившуюся в запрещенном районе". Этим он хотел подчеркнуть, что с "Уорда" видели цель. Тут Аутбридж увидел большой белый сампан, прокравшийся в запретный район. Случалось и раньше, что рыбаки нарушали границы зоны. "Уорд" устремился к сампану.
Шкипер-японец застопорил машину и замахал белым флагом. Все это озадачило Аутбриджа: формальная сдача, хотя не было войны. Рыбаки, очевидцы недавних бравых действий "Уорда", по-видимому, просто испугались за свою жизнь. Капитан эсминца был короток на расправу. Аутбридж приказал сампану следовать за ним, но в 7.03 был установлен гидроакустический контакт с еще одной подводной лодкой. "Уорд" атаковал глубинными бомбами обнаруженную цель. После взрывов пяти бомб на поверхности растеклось масляное пятно. Доложив о новых подвигах, эсминец вернулся к сампану. День начинался хлопотливо. Аутбридж просил по радио штаб 14-го военно-морского округа ожидать от него дальнейших сообщений и прислать подкрепление.
В 7.12 первое донесение Аутбриджа попало к дежурному офицеру по военно-морскому округу Каминскому. Он доложил об этом начальнику штаба округа, последний предложил Каминскому проверить сообщение и информировать дежурного по штабу, командующего флотом и другие инстанции, а сам соединился с начальником округа адмиралом Блохом. В штабе флота, получив сообщение Каминского, обсудили его и решили осведомиться, знает ли об этом Блох и что сделано в связи с докладом Аутбриджа.
