Тамара Сверчкова - Скальпель и автомат
…В начале февраля наши войска начали наступать, освобождая нашу многострадальную землю от оккупантов. Персонал госпиталя проявлял мужество, бесстрашие, как и весь наш народ. Все — для спасения раненых и возврата их в строй.
Вперед, на запад! В рядах 5-й Ударной армии. Сдав раненых в огромный госпиталь в деревне Саввинки Палассовского района.
Весна. Овощей нет, одни концентраты. Раны перестали заживать, раненые нервничают. Им надо догнать свою часть. И вот все, кто может, едут собирать ветки сосны, из которых делают отвар, поят раненых. Но самое любимое, это горстка квашеной капусты утром.
Спасибо населению. Люди делились по возможности с госпиталем. И что удивительно! Раны начинали зарастать, настроение улучшилось. Все спешат на фронт добивать и гнать врага.
5-я Ударная армия перешла в наступление на Николаев, Одессу. И опять бои, и опять работа!
В середине апреля 1944 года войска освободили Одессу, а через два дня госпиталь развернулся в селе Ивановке.
В мае — бои за столицу Молдавии. Госпиталь развернулся в селе Карманово: заняли школу, дома, сараи. Нашли сено и солому, устроились. Лето жаркое, воды не хватает. Бинты стираем сами. Начались инфекционные заболевания. Операционная перегружена, очень много операций. Кровь берут у нас у всех. А тут еще бендеровцы. Нападают на штабы, на мелкие подразделения, госпитали, на автомашины. Причиняют много вреда. Убивают наших солдат и офицеров, оставшихся жителей, грабят. Усиленные наряды в госпитале: по двое и вооружены винтовками. Бендеровцев выловили, и стало спокойно.
Август. Польша. 1-й Белорусский фронт, 5-я Ударная армия. Эшелоном доехали до станции Треблинка, недалеко от Варшавы. Развернули госпиталь в домах. Жителей нет — угнаны в Германию или сбежали и спрятались. Разрушений немного. Раненые большим потоком из-под Вислы заполняют все госпитали. Власовцы в лесах бродят, не упуская случая обстрелять машины. Наша крытая машина прошита пулями. Ну и испугались мы тогда! К счастью, никто не пострадал. С поста украден часовой санитар. Зачем это? Никто не знает.
Вблизи станции лагерь смерти «Треблинка». Мы направились в лагерь и были потрясены, узнав о гибели многих тысяч невинных людей из разных стран мира. Здесь пытали, расстреливали, сжигали в печах, запасали кровь. Видели мы орудия пыток, печи. Кипы спрессованного человеческого волоса, горы одежды, обуви, детское белье, куклы, ботиночки, кости людей, дробилки, костные удобрения. Все это отправлялось в Германию. С болью в сердце, со слезами на глазах, с ненавистью к врагу смотрели мы на эти зверства фашистов. В груди пылала ненависть к фашистским палачам. До сих пор стоит перед глазами этот ужас, и запах смерти преследует нас.
Январь 1945 года, пункт Касув недалеко от Вислы. 12 января началась Висло-Одерская операция. Наша 5-я Ударная армия пошла в наступление. Машинами по сотне километров в ночь мы ехали с наступающими лавинами частей вперед. Приближался конец войны. Всем хотелось дожить до Победы. Авиация фашистов присмирела. Наши краснозвездные кружат над нами, до слез радуя своей мощью.
В первых числах февраля 5-я Ударная армия вышла к реке Одер, захватила плацдарм в районе крепости города Кострин. До Берлина — 70 километров. В середине февраля, промчавшись на машинах 500 километров, разместились в городе Нойдам. А наша машина отстала. Темно, незнакомая местность. Идет теплый дождик, промокли насквозь, знобит. Ведущий, старший лейтенант Белькевич, дал команду на ночлег. В двухэтажном доме одну половину заняли летчики, а в другой Климова Мария и госпитальные работники. Заснули сразу, усталость последних дней сказалась, даже о еде никто ничего не сказал. А в два часа ночи наш дом загорелся с первого этажа. Летчики заметили первыми и закричали: «Спасайтесь! Пожар!» Кто-то раздобыл веревку. Привязала, и в окно стали спускаться. Внизу черная яма. Куда спускаемся? Валит дым, ничего толком не видно, только черные фигуры в отблеске пожара мечутся. Очень страшно! Вот все собрались у горящего дома — все живы. И стали истерично хохотать.
Все обошлось благополучно. Приехали в Нойдам, жителей нет. Впервые мы оказались в хороших условиях: вода, электричество, просторные палаты, перевязочные. Раненых много с переправы. Река Одер укреплена, сильный ураганный огонь, оскалился город Кострин. В это время прибыл методист по лечебной гимнастике Коля Карцев — до войны боксер, мастер спорта (умер в 1963 году).
— Сейчас на отдыхе, и я вспоминаю мой город Омск, где родилась, окончила фельдшерское училище. Меня, — рассказывает Радченко Надежда, — в составе восьмой отдельной роты медусиления направили на медлетучку. 22 июля 1941 года под Москвой 250 самолетов бомбили наш состав. Налетали волнами, пикировали, разбили часть состава. Враг был силен, а мы отступали. Бомбили нас беспощадно. Кругом рвались снаряды, все горело, пылало огнем. И там же, под Москвой, поздней осенью, пришлось мне лежать в ледяной воде, так что отморозила ноги. Осколок прошил левую руку. Пуля пробила пилотку. Работала в медсанбате, в отдельной роте связи, в стрелковом полку, в госпитале. Была на трех фронтах: Западном, Третьем Украинском, Первом Белорусском. С госпиталем 2926 5-й Ударной армии прошла до Берлина, форсировали Вислу, освобождали Варшаву, форсировали Одер. Принимала раненых в городе Нойдаме, а около немецкой деревни Цихер неожиданно прорвались фашисты со стороны леса. Сестры с автоматами и раненые, кто мог стоять на ногах, ринулись в бой. Отогнали фашистов от госпиталя…
Мы все были так воспитаны партией. Мы любили народ наш многонациональный. Мы все родные. Кровь, взятая у нас, объединяет нас.
10 апреля — Берлинская операция. Мы в пригороде Берлина. 2-го мая немецкий гарнизон Берлина сложил оружие. Госпиталь в городе Рюденсдорф. Здесь на комсомольском собрании Демидова Люба, наш комсорг, отметила хорошую работу, смелость и выносливость, дружбу и уважение — все, чему нас учили в школе и институте. Мы победили!
Глава VIII
Южнее Солодчей
Утром 7 сентября на высоко нагруженной машине почти самые последние трясемся по пыльным дорогам. Что-то болит голова. Кругом перелески, скошенные хлеба. Сигнал — и нас перегнали машины. На последней ехали молодые офицеры из школы. Во всем новом, начищенные, веселые.
— На передовую! — кричат и руками машут.
— Счастливо!
Мы в потрепанном, сером и неприглядном, хотя у всех подворотнички подшиты. Они отъехали на полкилометра от нас, и вдруг с дороги нас пикирует мессер. Медсанбатовские шоферы привычные, машины в разные стороны отогнали и кто куда. Перепуганная, с больной спиной, зацепилась за крюк автомашины, потом упала на землю-матушку. Бомбы воют. Шофер кричит: «В машину попали!» Приподнялась. Смотрю, сзади пылает машина. Мессера улетели, от десятка бомб одна машина сгорела, та, в которой ехали офицеры. Через несколько минут погрузились, поехали… Машина догорала, видно, никто не остался в живых. Недолго виднелся этот пылающий факел.
