Леонид Млечин - Маркус Вольф
Заместитель главы правительства ГДР Генрих Рау несколько раз просил Богдана Кобулова оставить часть урана для нужд восточногерманской экономики и науки.
— Уран — особое сырье, — наставительно ответил Кобулов. — Вы сами знаете, для чего оно требуется Советскому Союзу. Следовательно, мы не можем поставлять вам уран.
Двадцать второго августа 1953 года советское правительство приняло решение прекратить репарационные поставки из ГДР. К урановой руде это не относилось. В 1954 году «Висмут» был преобразован в Советско-германское акционерное общество и продолжал работать до мая 1991 года.
Как и многие восточные немцы, Маркус Вольф следил за дискуссией между союзниками.
Министр иностранных дел Молотов напоминал западным державам, что Советскому Союзу обещали репарации на сумму в десять миллиардов долларов, поэтому репарации должны поступать не только из советской зоны оккупации, а из всей Германии. Советский Союз больше всех пострадал во время Второй мировой войны. И даже десять миллиардов не компенсируют потерь.
Американцы возражали: они помогают немецкому населению, поставляют продовольствие в свою зону оккупации, и в случае продолжения репараций всё это будет уходить Советскому Союзу. Соединенные Штаты отказывались закачивать деньги в немецкую экономику, если Москва станет их выкачивать.
Западные державы договорились отделить свои зоны оккупации от советской, провести там давно назревшую денежную реформу и приступить к восстановлению экономики. Так началось разделение страны. Впрочем, появление двух Германий, конечно же, следствие не экономических, а политических разногласий между недавними союзниками.
СОВЕТСКАЯ ЗОНА
В советской зоне оккупации оказалось больше 17 миллионов человек. В Берлине Красная армия заняла восемь районов, население которых превышало миллион сто тысяч человек.
Сталин дважды беседовал с руководителями немецких коммунистов — Вильгельмом Пиком, Вальтером Ульбрихтом, Антоном Аккерманом и Густавом Соботкой, напутствуя их перед возвращением на родину. Они отправились создавать новую Германию.
Десятого июня 1945 года советская военная администрация выпустила приказ № 2, разрешающий деятельность антифашистских партий и организаций. Принято считать это признаком демократичности и доверия к немцам. В реальности хотели дать возможность коммунистам утвердиться в пустом пока политическом пространстве восточной части Германии. Но симпатии немцев оказались на стороне социал-демократов, самой многочисленной тогда партии. Коммунисты отставали.
«Не изжитые до сего времени бесчинства военнослужащих Красной армии, — докладывал СВАГ в Москву, — тормозят рост компартии. Социал-демократы и особенно буржуазные демократы умело используют подобные факты для своих внутрипартийных целей. Они говорят рабочим: „Вы намереваетесь стать коммунистами? Вот посмотрите, что творят красноармейцы. Неужели вы хотите стать такими?“»
Поэтому в апреле 1946 года социал-демократов стали объединять с коммунистами. Добрая знакомая писала Фридриху и Эльзе Вольф: «Что оскорбляет пролетариев? Спешка, с которой это делается. Они знают: то, что подают на стол, приготовлено на русской кухне, а не является свободным волеизъявлением. Всем понятно, что на выборах компартия потерпит неудачу».
Но Маркус Вольф твердо придерживался партийной линии. Он внушал старому приятелю:
— Прежняя веймарская линия руководства СДПГ не способна решить проблемы страны. Только твердый марксистский социализм может это сделать.
Многие социал-демократы, которые помнили, как еще недавно их называли «социал-предателями», возражали против объединения с коммунистами. На берлинском собрании социал-демократического актива Вильгельм Пик попросил слова и сказал, что коммунисты имеют честные намерения и желают во всех областях сотрудничать с социал-демократами. В ответ он услышал укоризненное:
— Вы должны были прийти к нам на двадцать лет раньше…
Долго сопротивлялся объединению лидер социал-демократов Отто Гротеволь. До войны он был депутатом рейхстага, при нацистах участвовал в движении сопротивления, его несколько раз арестовывали. Он хотел сохранить старейшую в Германии партию.
Но советские офицеры переубедили Гротеволя. Как и других сомневающихся. В советской зоне оккупации в результате слияния двух партий 22 апреля 1946 года возникла Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ). Она будет находиться у власти почти до самого крушения ГДР.
СЕПГ станет приводным ремнем советского управления восточной частью Германии, потому что, как говорилось в бюллетене управления информации СВАГ от сентября 1948 года, «прямое вмешательство подрывает авторитет немецких руководителей».
Сопредседателями новой партии стали старый коммунист Вильгельм Пик (с 1949 года президент ГДР) и уважаемый социал-демократ Отто Гротеволь (с 1949 года премьер-министр ГДР). «В настоящее время Гротеволь признанный вождь СЕПГ, — сообщала в Москву Советская военная администрация в Германии. — На митинге трудящихся Берлина он был назван „Бебелем наших дней“».
Вальтера Ульбрихта избрали заместителем председателя партии, ему еще предстояло сосредоточить в своих руках реальную власть.
Руководители партии просили Советский Союз способствовать росту авторитета СЕПГ. Что для этого требовалось? Повысить продовольственные нормы, наладить снабжение углем и поскорее отпустить военнопленных. А пока что хотя бы разрешить им переписываться с семьями. Суслов обратился к члену политбюро и секретарю ЦК Андрею Александровичу Жданову:
«Каждому военнопленному разрешается послать одну открытку в месяц. Но Главное управление по делам военнопленных МВД не организовало снабжение лагерей специальными бланками открыток для военнопленных… В связи с предстоящими общинными выборами в советской оккупационной зоне Германии вопрос о переписке военнопленных с их семьями приобретает первостепенное политическое значение. Отсутствие сведений о военнопленных осложняет работу Социалистической единой партии Германии, способствует распространению нездоровых настроений и дает обильную пищу для различных антисоветских выступлений и провокаций».
Обращение Суслова возымело действие. Секретариат ЦК постановил: в трехмесячный срок отпечатать десять миллионов почтовых открыток и принять меры к тому, чтобы письма военнопленных своевременно попадали в Германию.
Тем временем функционеры СЕПГ объясняли партийной массе демагогичность формулы: «Дайте лучшее питание — будем лучше работать». Внушали другое: «Будем лучше работать — будем лучше жить».
