Виктор Усов - В гареме Сына Неба. Жены и наложницы Поднебесной
Сюань-цзун приблизил к себе и родню свей возлюбленной. Пять домов родни Ян вызывали зависть и восхищение всей столицы. Особо сильную неприязнь у окружения императора и чиновничества вызывал старший двоюродный брат Ян Гуй-фэй (ближе родных у нее не было — она росла сиротой в доме дяди), которого Сын Неба удостоил почетного титула «Опора трона». Всесильный первый министр Ян Гочжун самовластно распоряжался делами государства и его казной, он не стеснялся даже своей противоестественной связи с родной сестрой Ян Гого, словно выставляя ее напоказ.
Однажды Ли Бо, уже знаменитого танского поэта, представили императору-меценату Сюань-цзуну как «небожителя, изгнанного с небес».
Император, который поощрял науку и культуру, собрав у себя прославленных ученых и эрудитов, создал академию Хань-линь (Лес кистей), немедленно привлек его к себе, обязав писать стихи в честь дворцовых торжеств.
Похоже, предложенная работа оказалась не слишком обременительной, ибо у Ли Бо оказалось достаточно времени, чтобы предаваться винопитию.
В течение трех лет поэт наслаждался обществом друзей и благосклонностью Сюань-цзуна, пока, в результате дворцовых интриг, не вынужден был покинуть Чанъань. Клевета и враждебность исходили как от завистников, так и от могущественного главного евнуха Гао Лиши.
Ян Гуйфэй — любимая наложница императора Сюань-цзуна
Рассказывают, что государь однажды вместе с Ян Гуйфэй любовался цветущими пионами подле беседки из дерева алоэ у Дворца расцвета и счастья. Он приказал позвать Ли Бо и дать ему бумагу с золотыми цветами, чтобы он написал стихи на мотив «Чистота и спокойствие». Ли Бо, однако, был пьян. Тогда император велел всемогущему евнуху Гао Лиши растереть тушь, расправить лист бумаги и стащить с пьяного поэта сапоги (на этот сюжет в Китае имеется лубочная картинка). После чего Ли Бо взмахнул кистью и в один миг сочинил такие строфы:
Что тучка в небе — милой одеяние,
Любимой лик — пион в благоуханье…
Не фея ль ты с Нефритовой горы,
Где льет луна волшебное сиянье?
Цветок блестит жемчужною росою,
Желанья — дождь и тучка под горою.
Красу такую знал ли Ханьский двор?—
Одну Фэйянь сравнить могу с тобою.
Цветы — и те «крушащей царства» рады,
Ей государь шлет ласковые взгляды;
Развеяла она его печаль.
Придя к беседке Грушевого сада.
Как гласит легенда, император стихами остался доволен, а вот евнух такое унижение простить не мог. И он задался целью извести поэта. Тем более что тот давал слишком много поводов для недовольства, часто представая перед императором совершенно пьяным.
Услышав как-то раз, как Ян Гуйфэй декламировала посвященные ей новые стихи, евнух Гао Лиши решил действовать.
Лубочная картинка, изображающая пьяного Ли Бо, пишущего стихи
Он подошел к любимой жене императора и, убедившись, что поблизости никого нет, воспользовался удобной минутой, чтобы обратиться к ней:
Ничтожный раб ваш сначала предполагал, что, как только вы услышите новые куплеты Ли Бо, обида и негодование переполнят ваши чувства. Почему же получилось наоборот?
Что же в них могло меня обидеть? — удивилась фаворитка.
«Одну Фэйянь сравнить могу с тобою», — процитировал Гао Лиши строчку из сочиненных стихов. — Ведь Летящая Ласточка, — продолжал он, — это Чжао, жена Чэн-ди, императора династии Западная Хань. Теперь на картинах рисуют воина с золотым подносом в руках; на подносе изображена женщина — она танцует, и в танце развеваются ее рукава. Это и есть та самая Чжао, Летящая Ласточка. Любовь к ней Чэн-ди, милости, которыми он ее удостаивал, были ни с чем не сравнимы. Но оказалось, что Летящая Ласточка тайно встречалась с неким Янь Чифэном и прятала его у себя в тайнике. Император хотел казнить и Летящую ласточку, но ее младшая сестра Хэдэ спасла ее жизнь. До конца своей жизни Летящая Ласточка больше не входила во дворец. И вот теперь Ли Бо сравнил Вас с Летящей Ласточкой — ведь это явное оскорбление. Как вы об этом не подумали?
Ян Гуйфэй возмутилась и потребовала изгнать поэта из дворца. Ли Бо был вынужден покинуть Чанъань и отправиться в Шаньдун.
В то же время в императорской свите появился новый приближенный — некий полководец Ань Лушань. Он родился в Ляодуне за Великой китайской стеной и, как считалось, был китайцем только наполовину. В раннем возрасте он был взят в плен или продан в рабство китайскому генералу одного из северных гарнизонов. Проявив военные способности, он со временем получил офицерский чин и даже стал генералом.
Невероятно тучный, погружаясь в сон после обильного обеда, Ань издавал мощный храп. Он часто веселил двор грубыми остротами и шутками. Его показное, грубое и неприкрытое варварство и пренебрежение этикетом стали для праздного двора постоянным поводом для веселья, особенно прийдясь по вкусу Ян Гуйфэй. Согдийские предки, обитавшие в Средней Азии, оставили ему в наследство пышную растительность на лице и теле и большой мясистый нос, которые поражали китайцев. Ань был сметлив, находчив и наблюдателен, образован и, хотя не писал стихов и не цитировал наизусть классиков, знал шесть «варварских» языков и видел столько зарубежных стран, что беседовать с ним для императора оказалось куда интереснее, чем с китайскими эрудитами.
Ян Гуйфэй, седлающая лошадь. Художник Цянь Сюань
Красавица Ян не имела детей от императора. И не слишком юный полководец был провозглашен «приемным сыном» государя и его «драгоценной супруги». После этого Ань Лушань получил законное право бывать с императором в его внутренних покоях и чаще видеться с Ян Гуйфэй. Ему было разрешено посещать наложницу во внутреннем дворце, что было неслыханной привилегией.
Многие современники полагали, что между красавицей Ян и мужественным варваром существовала предосудительная связь: молва говорила, как грубо и смело домогался он ее, как однажды застал их главный евнух, который, однако, почел за лучшее, видимо, не бескорыстно, обещать любимице государя свое молчание.
Старший двоюродный брат красавицы невзлюбил Ань Лушаня сразу и усердно убеждал императора, что последний — изменник. Увы, он оказался прав. Посланный на войну с кочевниками, Ань Лушань возглавил целых три генерал-губернаторства, собрал большое войско, одержал победу и поднял мятеж. Он пересек Хуанхэ, захватил Лоян, вторую столицу империи, и двинулся на первую. Императорский двор, в котором царила паника и испуг, не веря в возможность защиты огромного города малочисленными и плохо подготовленными войсками, направился по направлению к Сычуани. Ань вошел в Чанъань без сопротивления.
