Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей
Кроме того, Ли подружился с Ревой Мивасагаром, молодым геем, наполовину индийцем, наполовину китайцем. Рева пришел в колледж Святого Мартина на две недели позже остальных, и Маккуин ему вначале не понравился, показался грубияном. Как-то Ли сидел в студии и смотрел слайды с эскизами. Рева подошел к нему. Ли спросил, откуда он приехал; Рева ответил, что вырос в Сиднее. Тогда Ли стал «задавать совершенно идиотские вопросы об Австралии; его голова была набита стереотипами вроде того, что все австралийцы обожают мясо. Потом он заявил: «Не мешай мне, потому что я делаю эскизы». Их дружба расцвела на почве любви к моде. «Большинство дизайнеров ему не нравились, но он любил Хельмута Ланга, Рей Кавакубо и Мартина Маргиелу». Рева вспоминает, как Ли покупал дешевые вещи в магазинах распродаж армейского обмундирования, пришивал на спину газовый лоскут, а спереди добавлял четыре белых стежка и дурачил окружающих, уверяя, что он носит настоящего Маргиелу.[231] Реве нравилась «творческая энергия Ли, его вдохновение и то, как он представлял себе красоту». Ли, бывало, говорил ему, что они оба «никуда не годятся» – «по правде говоря, я думаю, это больше было связано с тем, что у нас было так мало общего с другими нашими однокурсниками, и нас свел вместе естественный отбор… И у Ли, и у меня была потребность исследовать Лондон, как через выставки, кино, театры, музеи, библиотеки и ночные прогулки, так и через альтернативный образ жизни. Так как мы оба учились на отделении дизайна, нас объединяло то, что мы всегда искали новые формы визуальной стимуляции, так сказать, приманку, конфетку для глаз, чтобы достичь высот творчества».[232] Луиза Уилсон, которая во время учебы Ли вначале была приходящим преподавателем, а затем стала директором магистратуры, помнит ненасытное любопытство Маккуина. Однажды в колледж со своими работами – вышитыми шарфами – пришла Джеральдин Ларкин, бывшая студентка, и «Ли подошел взглянуть и буквально забросал ее подробными вопросами о вышивке бисером, – вспоминает Луиза. – Он был очень дотошным и впитывал информацию как губка». Луиза, славившаяся своей несгибаемостью и прямотой, признавала, что Ли – талантливый закройщик. Однако она утверждала, что больше в нем не было ничего примечательного. «Зато, насколько я помню, он пропадал в колледже с утра до ночи; как ни войдешь в мастерскую, он стоит у стола для раскроя ткани и что-то делает».[233]
Иногда на лекции Ли перебивал приходящих преподавателей или дизайнеров и начинал оспаривать их точку зрения. Некоторым студентам его поведение казалось настолько неприемлемым, что они пожаловались на него Бобби Хиллсон. «Ко мне пришли три или четыре человека; они пожаловались на Ли и спросили, зачем я вообще приняла его на курс. Я ответила, что считаю его невероятно талантливым. Заверила их, что со временем он успокоится. Он был по-настоящему умным мальчиком, только необразованным и не умел себя вести… Любопытное сочетание».[234] Впрочем, иногда уличная смекалка Маккуина оказывалась кстати. Ребекка Бартон вспоминает, как к ним в колледж пришел один дизайнер и предложил студентам поработать над одним проектом. «Ли отказался; он уверял, что этому пройдохе хочется стащить наши идеи… Он рассуждал цинично, но знаете, что получилось? Я придумала футболку с красным крестом, а тот дизайнер в самом деле присвоил ее и стал продавать под своим именем. «Я же тебя предупреждал, – сказал Ли. – Ну, ты и лохушка!»
Чем дальше, тем больше времени Ребекка и Ли проводили вместе, в основном в ее квартирке в Вестминстере, а позже – в другой квартире на севере Лондона. Друзья разработали взаимовыгодный план: Ли готовил (особенно удачной у него выходила макаронная запеканка, которую он, видимо, научился делать в Италии), а Ребекка в обмен, когда ложилась спать, разрешала ему смотреть порнофильмы по своему видеомагнитофону. Маккуин по-прежнему страдал от воспаления десен; проснувшись, Ребекка часто видела, что Ли, который спал в одной с ней постели, запачкал кровью всю подушку. «Когда он говорил, то иногда плевался кровью, – вспоминает она. – В то время он был не очень привлекателен: толстый, прыщавый… Он постоянно менял сексуальных партнеров. Иногда он пропадал на всю ночь, а когда возвращался, делился со мной неаппетитными подробностями. Он находил партнеров на рынке Камден-Лок, и они занимались сексом где-то в переулках. Он ни в чем не знал удержу». Однажды они вместе выбрались в ночной клуб, но Ли сказал Ребекке, что она плохо двигается и он не может находиться с ней на одном танцполе. «У Ли было неплохое чувство ритма, но он слишком усердствовал», – вспоминает Ребекка.[235]
Саймон вспоминает первый совместный вечер с Ли. Перед тем он провел несколько недель на греческих островах со своим бойфрендом, а вернувшись, понял, как скучал по Маккуину. Саймон позвонил ему, и они пошли на вечеринку, которую устраивали по средам в гей-клубе «Рай», расположенном под железнодорожным вокзалом «Чаринг-Кросс». «Тогда мы впервые были вместе; нам очень понравилось, – говорит Саймон. – Мы оба любили танцевать и развлекались вовсю: шутили, озорничали, снимали мальчиков и, в общем, наслаждались жизнью». По словам Саймона, какой-то красавчик весь вечер крутился вокруг Ли; он подошел к его другу и заговорил с ним, а потом быстро скрылся. Саймон спросил Ли, что произошло, и тот ответил: «Я спросил, большой ли у него член». Саймон заметил: «Ли, нельзя сразу спрашивать о размере члена». Но он истерически расхохотался.[236]
С Ревой Ли ходил в паб «Ученик», славившийся суровыми нравами, в окрестностях Олд-стрит, или в разные «гей-клубы Ист-Энда».[237] По словам Ревы, там было «слишком, слишком много развлечений… ничто не казалось нам слишком рискованным или пикантным… Он стремился побывать там, где было весело. Клубов было столько, что сейчас я с трудом их вспоминаю. Но больше всего нам нравилось милое, нормальное диско».[238]
Кроме того, Ли и Рева стали завсегдатаями в магазине Ad Hoc («Эд Хок», буквально: «Специальный») на углу Мур-стрит и Олд-Комптон-стрит. Там одевались люди с нетрадиционной ориентацией. В магазине можно было подобрать костюм, подходящий для любых фантазий, – в Ad Hoc продавались брюки для садомазо, жилетки из ПВХ, женские туфли больших размеров. Покупатели представляли собой пеструю смесь: тусовщики, проститутки, геи-качки, трансвеститы, а также стилисты и дизайнеры. «Однажды я работал там, как вдруг вошли Анна Суи, Марк Джейкобс, Стивен Мейзел и Анита Палленберг и накупили много всего, – вспоминает Фрэнк Франка, ставший фотографом в Нью-Йорке. – В другой раз пожилой мужчина захотел купить женские туфли. Он вошел и ползал по залу на четвереньках». Владельцы клубов приносили в магазин свои рекламные листовки; в результате Ad Hoc стал настоящим центром сведений о лондонской ночной жизни. «Тогда движение панков переживало возрождение, и Ad Hoc стал его эпицентром, – вспоминает Фрэнк, который в ту пору познакомился с Ли.[239] Управляющий магазином Эрик Роуз, выросший в Ванкувере, но переехавший в Лондон в конце 1980-х годов, вспоминает, что Маккуин часто заходил в магазин и перебирал костюмы. Ли нравилась живость канадца, его специфический юмор и умение общаться с представителями самых разных кругов. В свою очередь, Эрика в Маккуине привлекало стремление того к анархии. Эрик вспоминает, как однажды отправился с Ли и Дэвидом Каппо, который торговал париками в подвальном этаже Ad Hoc, на домашнюю вечеринку в Мейфэре в честь Кайли Миноуг. «Мы выпили все, что там было, и решили уйти, – говорит он. – Ли сказал: «Тоска тут, нам пора». Когда мы вышли на лестницу, Маккуин включил пожарную тревогу. Я спросил: «Ты что творишь?» – а он ответил: «Там можно от скуки подохнуть, если мы их не расшевелим, они не пошевелятся». Мне тогда показалось, что он поступил эгоистично. Ему хотелось веселиться, а на остальных плевать».[240]
