Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле
В действительности же я никакой антисоветской организации не создавал, никаких антисоветских настроений не имел, никогда никакого вредительства не вел. Ни об одном человеке из указанных в подписанных мною протоколах я ничего антисоветского не знал… Отказываюсь от всех подписанных мною протоколов как заведомо ложных и под давлением мною малодушно подписанных…»
Можно себе представить положение следствия: еще вчера все было в ажуре, протоколы подшиты в дело, а сегодня все в одночасье рухнуло. Следователи схватились за головы, пообещав себе применять все возможное, чтобы Туполев забрал свое последнее заявление. Они действовали посулами изменить статьи обвинения, обещали поддержку на суде, но на этот раз Туполев был неумолим. Никакие угрозы на него не действовали — он нашел в себе силы противостоять потугам следствия.
Туполев отчетливо понимал, что решает его судьбу не отпетый хам и матерщинник Груздев, а более высокая инстанция в лице самого наркома.
В феврале 1939 года Туполев переводится из Бутырской тюрьмы в дачный подмосковный поселок Болшево. Туда же с Колымы, Воркуты, лесоповала Севера начали приезжать специалисты «оборонки» — не все авиаторы, но знающие толк в металле, чертежах, электрике.
Берия начинает создавать Особое техническое бюро при НКВД СССР. Самой яркой личностью для руководства был, несомненно, Андрей Туполев.
Что скажет он сам?..
Беседа не получилась. Туполев категорически отрицал свою причастность к «русско-фашистской партии», требовал пересмотра дела, доклада товарищу Сталину.
— Но вы, Туполев, дали показания и сознались еще в тридцать седьмом году, — Берия «сверлил» насквозь своим жестким, тяжелым взглядом сидевшего напротив с осунувшимся лицом грузного конструктора.
— Это моя вина.
— Вы назвали ваших соучастников.
— Это те, кто работал со мной. От меня требовали фамилий.
— Ваша вина доказана.
Накануне Берия спросил разрешения у Сталина на проведение суда с заочным рассмотрением дел. Мало ли что может наговорить этот известный конструктор… Четыре ордена. Три получил за один год. Суд может приговорить к высшей мере, но делать этого нельзя — надо заставить зэков во главе с Туполевым создать новые самолеты. Ими-то и утрем нос авиапрому.
Суд состоялся. Заочно вся бригада получила по десять лет. «Обвиняемый Туполев А. Н. приговором Военной коллегии Верховного суда СССР 28–30 мая 1940 года осужден на 15 лет с поражением в правах на 5 лет.
Секретарь 2-го отдела ГВП техник-интендант 1-го ранга Коноплянкина».
И тогда Андрей Николаевич обратился с письмом к… самому Берия. Ему представляется, что нарком многого по его делу не знал: «…Никогда не занимаясь никакой антисоветской деятельностью, я не совершал ни одного проступка против советской власти и никакого акта вредительства или диверсии, и никогда никому не давал никаких шпионских сведений, и никогда не состоял ни в какой антисоветской организации.
Все вынужденно мною подписанное, под угрозами, как по отношению ко мне лично, так по отношению к моей семье, является ложным и в действительности ничему не соответствует.
Всю свою жизнь я честно работал на пользу советской власти, и мне удалось создать конструкции целого ряда самолетов, торпедных катеров и др. агрегатов, которые были приняты на вооружение Красной Армии. Таковы самолеты — истребители И-4, И-14, разведчики Р-5, Р-6, бомбардировщики тяжелые ТБ-1, ТБ-3, ТБ-7, скоростной СБ, морские самолеты МДР-4, МГБ-2.
Ряд пассажирских самолетов моей конструкции состоит на гражданских линиях. Таковы пассажирские самолеты АНТ-14, АНТ-35, «Максим Горький». Кроме того, мной сконструирован специальный рекордный самолет РД, на котором были совершены перелеты Громова и Чкалова в Америку…
Будучи по клевете и лжи арестован, я, считая невозможным, чтобы столь ценный коллектив, который был одновременно со мной арестован, сколь-либо долго не работал над созданием новых типов самолетов для нашего воздушного флота, сделал письменное предложение:
1. Внедрить срочно самолет моей конструкции ТБ-7, являющийся наилучшим в мире 4-моторным бомбардировщиком.
2. Внедрить 4-моторный морской самолет моей конструкции МГБ-2.
3. Внедрить, доведя спешно испытания до конца торпедных катеров Г-6, Г-7, как лучших в мире на скорость.
4. Внедрить самолет «Иванов».
Построить вновь:
1. 2-моторный пушечный скоростной истребитель под 2 мотора М-105.
2. Самолет-штурмовик массового назначения.
Будучи переведен в КБ в Болшево, проработав вопросы поражения с пикирования… дал ряд предложений по созданию пикирующих бомбардировщиков в мае 1939 года, а именно, ПБ скоростной 4-моторный или 2-моторный пикирующий бомбардировщик были под моим руководством разработаны не только в форме эскизного, но и технического проекта.
Тогда же я предложил (апрель 1939 г.) модифицировать совместно с заводом 22 самолет СБ в пикирующий бомбардировщик переходного типа…
Я, все мои родные никогда не были ни богаты, ни знатны и ни чем не связаны ни со старыми правящими дореволюционными кругами, ни с миром богатых, а всегда жили на свои трудовые доходы…
Что же касается до вынужденно подписанных мною ложных протоколов, то за свое малодушие я достаточно наказан почти трехлетним лишением свободы. Народный комиссар, я очень прошу принять меня и лично заслушать. А. Туполев»[7]. 13.VI.1940 г.
Андрей Николаевич добивается новой аудиенции с Берия.
— Никогда я не занимался антисоветской деятельностью! Я не совершил ни одного проступка против советской власти. «Акты вредительства». Где они? Мои машины спасали челюскинцев, летали через Северный полюс…
— Но, Туполев, вы сорвали полет Громова на установление рекорда дальности вредительской подготовкой самолета… А случай с Леваневским? Как это все объяснить?
— В первом полете Леваневский повернул назад при небольшой неисправности в моторе. Ее можно было устранить в полете. Техника может отказывать, товарищ нарком. Нет ни одного самолета в мире, на котором бы не было отказов.
— Но наша техника большевистская! И она должна быть лучшей в мире! Так требует товарищ Сталин. А гибель Леваневского? Опять вредительские акты!
— Неправда! Техническое заключение исчезновения экипажа Леваневского не закончено — не осталось никаких следов. Он мог попасть в зону обледенения. Леваневский унес с собой тайну этой катастрофы.
— А почему не долетел экипаж Гризодубовой на вашем самолете АНТ-37 до аэродрома? — Берия не сводил глаз с Туполева.
— Горючего не хватило.
— Почему?