Николай Левашов - Зеркало моей души.Том 2.Хорошо в стране американской жить...
Конечно же, прилетевшие с других звёзд не могут и не знают НИ ОДНОГО ЗЕМНОГО ЯЗЫКА хотя бы потому, что в своём подавляющем большинстве они общаются даже между собой ТЕЛЕПАТИЧЕСКИ! И поэтому, сталкиваясь с жителями нашей Мидгард-Земли, они просто проецируют на мозг земного человека свою мыслеформу, а уже сам мозг человека переводит эту мыслеформу в привычный для данного человека словесный код! Вот и всё! Никакого невероятного и загадочного чуда нет! Прилетевшие не знают земных языков, как и языков жителей других обитаемых миров, а просто используют ТЕЛЕПАТИЮ! Мне очень многие люди говорили о том, что они только ещё подумали о том или ином вопросе, а я уже им начинаю отвечать на ещё не заданные в словесной форме вопросы. И не имело значения, знал я или нет язык человека, задающего вопрос или вопросы. Я забегу вперёд на две-три недели от описываемых мною событий, для того чтобы привести пример этому.
Периодически я просил приехать к нам Джорджа, чтобы перевести мои слова моим пациентам, особенно, если то, что я хотел сказать, выходило за рамки обычных фраз о том, что и где чувствует мой пациент. В один из дней середины марта 1992 года я работал со Стивом Ловином, владельцем небольшого завода по производству витаминов. Он очень заинтересовался моими возможностями и не только в связи с его состоянием здоровья. Поэтому Стив Ловин (StevenLovin) однажды приехал на свой сеанс и передал Джорджу своё письмо, чтобы он мне потом его прочитал и перевёл. Джордж положил его письмо нераспечатанным на стол, и я приступил к своей работе со Стивом. Работая с ним, я, пользуясь присутствием Джорджа, как переводчика, начал объяснять Стиву Ловину то, что я считал важным объяснить ему.
Моё объяснение не касалось состояния его здоровья, а весьма тонких химических механизмов происходящих в живой материи. Другими словами, моё объяснение не относилось к очевидным вещам, как могут подумать некоторые скептически настроенные читатели. Я начал объяснять ему, что для органических молекул имеет значение не только химический состав, положение атомов в молекуле, но и пространственное положение тех или иных атомов по отношению друг к другу и, что пространственная структура молекулы имеет ничуть не меньшее значение, чем её химический состав! И, что основная проблема промышленного производства органических веществ, в частности, витаминов, заключается в том, что витамины в таблетках практически не усваиваются живым организмом по одной простой причине — при химическом тождестве с «живыми» витаминами, они имеют принципиально другую пространственную структуру молекул. И по этой причине очень плохо усваиваются человеческим организмом…
В своём разговоре я затронул этот и ряд других вопросов, которые весьма трудно назвать очевидными. Когда я закончил свой сеанс работы со Стивеном и своё пояснение, он был почти что в состоянии шока, как это выяснилось несколько позже, когда он стал комментировать сказанное мною. Первое, что он сказал, так это то, что он уже получил все подтверждения моих способностей, какие ему были нужны. Дело в том, что, настроившись на работу с ним, я не только провёл свой сеанс, но и ответил на его вопросы, которые он изложил в письме, которое Джордж ещё даже не распечатал! Просто подобное для меня — в порядке нормы, но для других людей это выглядит, как самое настоящее чудо, хотя в этом нет никакого чуда!
Именно этот эпизод стал отправной точкой нашего с ним сотрудничества в течение почти пяти лет, но об этом несколько позже…
А перед тем, как вернуться к трудовым будням, хотелось бы прояснить мою позицию по поводу чтения мыслей. Я считаю, что мысли каждого человека являются его частным делом, и я никогда не «лезу» в голову человека без его на то согласия. Исключением являются ситуации, когда от человека исходит угроза или мне, или окружающим. В этом случае я считаю, что мне не нужно разрешение такого человека, и то, я не лезу в его личные дела, а только просматриваю то, что относится к опасности. Во всех остальных случаях я не «лезу» в голову человека, даже если он и относится ко мне явно отрицательно. Это право человека иметь своё мнение, вне зависимости от того, правильное оно или нет. Пока мнение человека не вредит никому — это его личное дело. Так что, для того чтобы понять отношение Марши к нашему нахождению в доме (об этом я писал ранее) мне не нужно было проникать в её голову — её мысли просто выплёскивались из неё, как фонтан. Единственные, кто относился к нам со Светланой по-настоящему искренне в доме Джорджа Орбеляна, так это дети — Крейг и Вейд — братья-двойняшки…
И вот, после двух месяцев ощущения себя «не в своей тарелке» … мы СВОБОДНЫ! Свободны и независимы и главное, никому и ничего не должны, и не обязаны, так как за всё платили из своего собственного кармана! Это состояние было просто замечательным! Несмотря на то, что наши «апартаменты» были очень маленькими, мы чувствовали себя в них прекрасно. Наша первая резиденция была в здании по адресу улица Каменщиков 640 (640 MasonStreet), как я уже писал — почти в самом центре Сан-Франциско, между улицами Буш и Саттер (betweenBushandSutter), совсем рядом с центральной площадью Сан-Франциско.
Примечательностью нашей американской хрущёвки было то, что кровать убиралась в стену. Створки встроенного в стену шкафа раздвигались в стороны … и опускалась кровать, а утром в обратной последовательности всё убиралось во строенный в стену шкаф. Таким образом, комната получала свободное пространство и без этого, было бы вообще тесно и, что самое важное, невозможно было бы принимать пациентов. А так … пять минут, и спальня превращалась … спальня превращалась … в довольно уютный маленький офис, в любом случае, большего размера, чем в офисе мистера Ховарда Харрисона (HowardHarrison). В уютный маленький офис эта маленькая комнатушка превращалась только благодаря стараниям Светланы, которая создавала этот самый уют, внеся всего несколько штрихов в интерьер.
И вот через пару дней после нашего переезда на свою квартиру, всё было готово к приёму пациентов. Мой приём начинался в 9 часов утра и поэтому, как бы ни хотелось нам подрыхнуть подольше, приходилось вскакивать не позже половины девятого и подготавливать комнату к приёму, после чего каждый из нас занимал свои рабочие места. «Рабочим» местом Светланы была маленькая кухонька, на которой даже два человека не смогли бы разминуться. И вот, пока я работал с людьми в своём «офисе», Светлана вынуждена была сидеть всё это время на кухне на табуретке, ибо даже стул не мог поместиться между окном и кухонной плитой. Единственным её спасением в этой ситуации были книги, которые она читала, пока я занимался с пациентами. И при её подвижности, такое сидение на одном месте было для неё почти что пыткой, и продолжительность этой пытки увеличивалась день ото дня! Всё дело в том, что в начале у меня было немного пациентов, но с каждым днём желающих становилось всё больше и больше.
