Джордан Белфорт - Волк с Уолл-стрит
— Так где ты собираешься найти карлика?
Энди пожал плечами.
— Не знаю точно, но если ты дашь мне «добро», то я начну со звонка в цирк братьев Ринглинг.
— А можно еще во Всемирную федерацию спортивной борьбы, — встрял мой доверенный адвокат. «Господи Иисусе, блин! — подумал я. — Да у меня тут психов больше, чем в любом дурдоме!»
Я глубоко вздохнул и сказал:
— Слушайте, ребята, пинать карлика — это дело нешуточное. Независимо от своей весовой категории, карлики бывают сильнее гризли, и, если хотите знать правду, я их вообще жутко боюсь. Так что прежде чем я соглашусь на всю эту историю, вам придется найти мне какого-нибудь… ну типа дрессировщика, который сможет обуздать этого карлика, если у него поедет крыша. Кроме того, нам понадобятся дротики со снотворным, наручники…
— Смирительная рубашка! — перебил Вигвам.
— Электрошокер! — воскликнул Дэнни.
— Точно, — сказал я, и мы все немного посмеялись. — Но главное, чтобы этот ублюдок не заторчал и не начал гоняться за ассистентками. Эти малыши ведь жутко похотливые и трахаются как кролики.
Тут мы все опять немного посмеялись, и я сказал:
— А вообще-то, если это попадет в газеты, то ведь черт знает что начнется.
Дэнни пожал плечами.
— Ну не знаю, мне кажется, что мы можем придать всей этой истории позитивный смысл. Ты только задумайся: много ли существует рабочих мест для карликов? Можно будет сказать, что мы просто делимся с менее удачливыми, чем мы сами, — он опять пожал плечами. — Да в любом случае наплевать.
Вот тут он был прав. Правда заключалась в том, что всем нам уже было наплевать на любые газеты. Все они постоянно нас ругали, утверждали, что все мы в «Стрэттон» — разнузданные отщепенцы, а самый разнузданный из них — я, «не по годам развитой молодой банкир», живущий в «собственном самодостаточном мире на Лонг-Айленде» и к которому «неприменимы обычные критерии поведения». Для прессы «Стрэттон» и я были абсолютно неразделимы, как сиамские близнецы. Даже когда я жертвовал деньги детскому приюту, журналисты умудрялись находить в этом что-то неправильное: один абзац был посвящен моей щедрости, а дальше три или четыре страницы — всяким гадостям про меня.
Атака прессы началась в 1991 году, когда Рула Халаф, крайне настырная репортерша из журнала «Форбс», обозвала меня «извращенной версией Робин Гуда, который грабит богатых и отдает деньги… себе и развеселой банде своих брокеров». Конечно, она заслужила высший балл за свое остроумие. И, конечно, я был немного ошарашен, по крайней мере, сначала, пока не пришел к выводу, что эта статья по сути дела была комплиментарной. Многим ли молодым людям двадцати восьми лет от роду «Форбс» посвящает большие статьи? И невозможно было отрицать, что весь этот треп про Робин Гуда только подчеркивал мою щедрость! Именно после этой статьи у моих дверей начали выстраиваться целые очереди новобранцев.
Да, как это ни смешно, стрэттонцы, работавшие на человека, которого обвиняли во всех смертных грехах (ну, может, кроме похищения ребенка Линдбергов), были невероятно польщены. Они маршировали по торговому залу и скандировали:
— Мы! Твоя! Развеселая! Банда! Мы! Твоя! Развеселая! Банда!
Некоторые специально ради такого случая нацепили трико, другие нахлобучили на себя лихо заломленные старинные береты. Кто-то выступил с блистательной идеей, что надо бы лишить невинности какую-нибудь девственницу — это было бы очень по-средневековому, — однако весьма энергичные поиски ни к чему не привели: во всяком случае, в офисе «Стрэттон» таковых обнаружить не удалось.
Так что Дэнни был прав. Всем было наплевать на газеты. Но все же — пинать карлика?.. Сейчас у меня не было времени об этом думать. Мне надо было заняться более серьезными вещами, связанными с размещением ценных бумаг Стива Мэддена. Кроме того, мне еще предстоял трудный разговор с отцом, который, конечно же, уже сидел где-то неподалеку в засаде, держа в одной руке счет из «Америкэн Экспресс» на полмиллиона долларов, а в другой, как обычно, стакан «Столичной» с перцем.
Я сказал Вигваму:
— Пойди-ка найди Мэддена и скажи ему что-нибудь ободряющее. Когда будет выступать, пусть говорит коротко и приветливо и не увлекается рассказами о том, как он обожает дамские туфли. Если он в это углубится, они его линчуют.
— Будет сделано, — ответил Вигвам, вставая со стула, — сапожник без сапог!
Эдди еще не вышел из кабинета, а Дэнни уже начал язвить по поводу его парика.
— Что это у него за дешевый коврик на голове? — вопросил он. — Похоже, блин, на дохлую белку.
Я пожал плечами.
— Думаю, это ему удружили в клинике по восстановлению волос. Он давно к ним таскается. Может быть, надо просто отвести его в химчистку? Ладно, давай сосредоточимся на минутку: у нас все еще есть проблема с акциями Мэддена, и времени совсем не осталось.
— Я думал, NASDAQ проводит листинг! — удивился Дэнни.
Я покачал головой.
— Они могут провести, но тогда они позволят нам оставить себе только пять процентов акций, и все. Остальное мы должны передать Стиву до начала торгов. Это значит, что надо все бумаги подписать сейчас, вот прямо утром! А еще это значит, что мы должны быть уверены, что Стив будет вести себя правильно, когда акции окажутся на рынке! — я поджал губы и снова медленно покачал головой: — Не знаю, Дэн, мне кажется, что он ведет с нами двойную игру. Я не уверен, что он поступит правильно, когда дойдет до дела.
— Джей Би, ему можно доверять. Сто пудов, на Стива можно положиться. Я знаю его тысячу лет и уверяю тебя, он прекрасно понимает, что бывает с теми, кто нарушает закон чести.
Дэнни прижал большой и указательный пальцы к уголку рта и провел ими вдоль губ, как бы застегивая «молнию»: он будет держать рот на замке, он знает, что такое закон чести, закон молчания, омерта, как называют этот закон мафиози. Затем он сказал:
— В любом случае, после всего, что ты для него сделал, он тебя не подведет. Стив не дурак, а в качестве моего подставного он зарабатывает столько денег, что не захочет их терять.
Подставной — так мы в «Стрэттоне» называли номинальных, фиктивных владельцев ценных бумаг. Теоретически наличие такого номинального владельца не противоречило закону, если при этом платились все налоги и договор с подставным не нарушал законодательства о ценных бумагах. Номинальных владельцев на Уолл-стрит было много, и крупные игроки использовали их для консолидации больших позиций, не привлекая внимания других инвесторов. Это было абсолютно законно, пока вы не приобретали больше пяти процентов акций любой компании — превысив этот лимит, необходимо было заполнить форму 13D и указать в ней истинного владельца (себя) и свои намерения.
