Борис Соколов - Двуликий Берия
Обвинение Берии в совершении террористических актов против преданных Коммунистической партии и народу политических деятелей объективно нуждается в переосмыслении в свете целого ряда вновь открывшихся обстоятельств, начиная с выступления Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС и кончая выводами Комиссии Политбюро по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30–40-х и начала 50-х годов…».
С выводами Катусева нельзя не согласиться. Но вот беда, нашим прокурорам непереносима сама мысль о том, что придется реабилитировать не просто плохого, а очень плохого человека, у которого руки по локоть в крови. И поэтому Катусев предлагает: «Вина Берии… не становится меньше, все равно он в крови с головы до ног. Но квалификация его преступных деяний должна быть иной — она уже не может основываться на статье 58-8 УК РСФСР (в редакции 1926 года), ибо неправомерно говорить о терроре с контрреволюционным умыслом, если уничтожение ни в чем не повинных советских граждан производилось Берией и его подручными по прямому указанию главы государства. В данном случае преступления Берии и других осужденных подлежат квалификации по статье 193-17 п. «б» УК РСФСР тех лет, где за систематическое злоупотребление властью, повлекшее за собой особо тяжкие последствия, тоже предусмотрен расстрел».
А вот с таким предложением я категорически не согласен. Ведь никаких обвинений в злоупотреблении властью, повлекшим за собой тягчайшие последствия, в 1953 году никто Берии не предъявлял. Предъявить их ему сегодня — значит фактически заново судить «лубянского маршала», и судить, естественно, посмертно, что противоречит всем нормам юриспруденции. Ведь тогда, по справедливости, надо судить посмертно по обвинениям, которые им не смели предъявить при жизни, и всех членов сталинского Политбюро и самого Сталина — у них на руках крови ничуть не меньше, чем у Берии. Устроить этакий посмертный Нюрнберг для Сталина и Кирова, Маленкова и Хрущева, Жданова и Кагановича, Молотова и Ворошилова, Микояна и Калинина… И, конечно же, для самого Сталина. А дальше покатится снежный ком… Придется посмертно судить всех секретарей обкомов республик, чекистов, наркомов и прокуроров, функционеров среднего звена и так далее, вплоть до исполнителей неправосудных смертных приговоров… Придется судить и деятелей позднейшей эпохи. Вот только один пример. В 1959 году в Мюнхене был убит лидер Организации украинских националистов Степан Бандера. Это было сделано по приказу высшего партийного руководства и тогдашнего главы КГБ А.Н. Шелепина. В сущности, это убийство по своей юридической квалификации ничем не отличалось от вмененных Берии и его подчиненным на следствии похищении и убийстве жены маршала Кулика и инсценированном под автокатастрофу аресте и убийстве советского посла в Китае Бовкуна-Луганца и его жены. Оставляя в стороне вопрос о преступлениях самого Бандеры, такой способ расправы все равно является преступлением. Но тогда так и просится посмертный приговор Александру Николаевичу Шелепину за злоупотребление властью, повлекшее особо тяжкие последствия.
Но что самое интересное, Военная коллегия Верховного суда России, рассматривавшая в 2000 году вопрос о реабилитации Берии и его товарищей по процессу 1953 года, к мнению Катусева не прислушалась и в отношении Лаврентия Павловича ничего переквалифицировать не стала, оставив в силе прежний приговор. Тем самым сохранили юридическую силу все фантастические обвинения в заговоре с целью захвата власти. Подельникам Берии, если так можно сказать, повезло больше. Некоторым из них вменили теперь лишь злоупотребление властью и признали, что в 1953 году их не следовало казнить, а ограничиться 25 годами лагерей. Замечу, что суд неконституционного Специального Судебного Присутствия, проходивший в отсутствие адвокатов, вряд ли можно счесть правым. И это обстоятельство, подчеркну, ставит под сомнение достоверность добытых в ходе следствия и процесса Берии и его товарищей доказательств вины подсудимых.
Юридическая реабилитация, если она когда-нибудь и произойдет, ни в коем случае не будет означать моральной реабилитации. Перед Божьим судом Лаврентию Павловича есть за что ответить. Я же в заключение хотел бы поразмышлять, как сложилась бы судьба Советского Союза и самого Берии, если бы затеянная им перестройка удалась. Предотвратил бы маршал распад СССР? Вряд ли.
Бериевские реформы дали бы больше прав республикам и подняли бы роль национальных языков и культур. Это усилило бы центробежные тенденции. В том же направлении действовало бы и предложение Берии посредством перераспределения власти на местах закрепить сложившийся при диктатуре Сталина фактический приоритет союзного Совмина над Президиумом ЦК. Реальные рычаги управления, считал Лаврентий Павлович, должны быть сосредоточены в Совминах республик и облисполкомах, а республиканские ЦК и обкомы пусть ведают только идеологией. Теоретически в условиях коллективного руководства такая реформа могла бы и пройти. Ведь ни один из четырех главных сталинских наследников не обладал всей полнотой власти и не имел безраздельного контроля ни над партийным, ни над советским аппаратом.
Кончились бы затеянные Лаврентием Павловичем реформы тем же, чем и горбачевская перестройка. Советский Союз распался бы лет на тридцать раньше, чем это произошло в действительности, и коммунистический строй на его территории прекратил бы свое существование.
Был ли Берия сторонником рынка и насколько справедливы обвинения его в стремление реставрировать капитализм? Полагаю, что к концу жизни Лаврентий Павлович, как истинный прагматик, осознал банкротство экономической системы социализма. Берия видел, что и в атомном и в ракетном проектах, которыми ему приходилось руководить, шло копирование, соответственно, американских и немецких образцов. Вспомним, что и в беседе с Сахаровым он признавал превосходство США в деле организации производства. А вот что говорил Берия своим секретарям П.А. Шарии и Г.А. Ордынцеву о ГДР: «Как же мы могли бы создать объединенную Германию из капиталистической Западной Германии и социалистической Восточной? Нужно делать Германию буржуазно-демократической республикой. Не нужно строить социализм в ГДР, не нужно насаждать колхозы, от которых крестьяне бегут на Запад…» В разрядке отношений с капиталистическими странами и прекращении «холодной войны» он готов был пойти даже на возвращение Японии Южно-Курильских островов, чтобы способствовать улучшению советско-японских отношений. Вероятно, и в СССР Берия попробовал бы как-то преобразовать колхозы и постепенно освободить экономику от идеологических догм. Но даже если бы он в этом преуспел, пожинать плоды реформ, скорее всего, стали бы другие, а не он сам.
