Галина Серебрякова - Маркс и Энгельс
«Вы, — сообщил он Лафаргу, — уже наполовину выиграли сражение. Используйте завоеванную в Гааге позицию как отправной пункт, как первую позицию… будущих успехов».
Французские поссибилисты, нашедшие поддержку в Англии у отщепенца и юркого проныры Гайндмана и его реформистской группы, отвергли наотрез решения социалистов, принятые в Голландии. Вильгельм Либкнехт, который иногда плутал и терялся в трудных условиях, усомнился в необходимости срочного созыва конгресса и предложил отложить его на год и собрать не в Париже, а в Женеве. Энгельс встретил этот план в штыки.
«Дорогой Либкнехт! — писал Энгельс в Борсдорф, — …я вижу, что, как обычно, когда доходит до дела, мы сильно расходимся… Твой совет французам при известных условиях найти путь к какому-либо соглашению… то есть пойти и подставить спину, чтобы получить пинок, естественно, взбесил их. Этот совет и твое возмущение тем, что мы… показали поссибилистов такими, какие они есть, то есть людьми, получающими средства из рептильного фонда оппортунистов, то есть финансовых тузов; и что мы этим открыли глаза значительной части англичан па вещи, которые намеренно от них скрывали. — становятся понятными только в том случае, если ты хотел оставить себе лазейку, чтобы даже после полученного вами от поссибилистов пинка затеять еще маленькое дельце за страх и риск немецкой партии. Если это соответствует действительности, то я ничуть не огорчен тем, что вставил тебе тут палочку в колеса».
Хотя к концу 80-х годов сложились и окрепли социалистические партии во многих странах, Энгельс считал создание нового Интернационала несвоевременным. Он хотел, чтобы Международное Товарищество Рабочих возродилось как чисто коммунистическая организация. Анархисты, поссибилисты, гайндманисты, тред-юнионисты пытались захватить инициативу создания нового Интернационала, чтобы превратить его в центр оппортунизма.
Но тогда Энгельс, видя столь опасную угрозу, решил, что сражения не избежать, что надо дать бой наступающему оппортунизму, вырвать у соглашателей инициативу создания нового Интернационала.
С чисто юношеским пылом Энгельс бросился в бой за международный съезд. Ради этого он отложил то, что считал главной задачей всей своей жизни теперь — работу над III томом «Капитала».
Фридрих Энгельс, 1879 г.
Фридрих Энгельс среди участников Цюрихского конгресса Интернационала в 1893 году (справа от него сидит Клара Цеткин, слева Юлия и Август Бебель).
Могила К. Маркса на Хайгетеком кладбище.
Энгельс доказывал соратникам, что встреча представителей рабочего класса всех стран будет означать либо подчинение, либо разгром оппортунизма, этой ржавчины, исподволь разъедающей железное единство. Засилье отступников в среде социалистов казалось Энгельсу тон опасностью, которую надо встретить грудью и дать мощный отпор. Скрытая угроза всегда самая серьезная в политике. Необходимо вызвать противника на открытое сражение.
— Конгресс этот вам необходим, — объяснял Энгельс Лафаргу, — иначе вы на долгие годы сойдете с международной арены.
По его мнению, победа поссибилистов могла пагубно повлиять на все рабочие партии. Даже одно выпавшее звено уничтожает целостность цепи. Энгельс знал законы политической борьбы. Опытный тактик, он учел также значимость быстроты действия. Нельзя было медлить далее. Настойчивость и воля Энгельса, молниеносность решений и неотразимость доводов, сила авторитета зажгли его последователей новой энергией. Созыв конгресса был назначен уже на лето 1889 года.
Но и враги марксизма назначили свой конгресс на тот же день, что и сторонники Энгельса.
Для открытия международного социалистического съезда марксисты выбрали 14 июля — день столетней годовщины штурма Бастилии.
Март, апрель и май Энгельс занимался исключительно делами предстоящего съезда, направляя работу Лафаргов во Франции, Бебеля и Либкнехта в Германии, Эвелингов в Англии. Он редактировал все основные документы, указывал, где и сколько печатать статей, куда рассылать воззвания. По его настоянию были опубликованы решения Гаагской конференции. С помощью Энгельса германский социал-демократ Эдуард Бернштейн написал памфлет, в котором разоблачалась клевета поссибилистов и Гайндмана. Незадолго до начала конгресса Энгельс через Элеонору и Бернштейна попытался в последний раз склонить поссибилистов к единству действий. Но оппортунисты отказались.
— Не теряйте ни одного дня, — напутствовал соратников Энгельс.
Долго размышлявшие и сомневающиеся Либкнехт и Бебель, наконец, решились на открытую борьЙу. В перечне вопросов, которые предстояло обсудить на конгрессе, появился еще один: уничтожение постоянных армий и вооружение народа.
Воззвание организационного комитета подписали представители французской рабочей партии, синдикаты и центральный революционный штаб бланкистов.
Борьба способствует прорыву доселе неведомых источников энергии. Врагам иногда обязан человек многими своими достижениями.
Опасность, которую несли поссибилисты всем революционерам, привела к сплочению марксистов. Энгельс возглавил боевой поход. Благодаря его упорной работе съездом заинтересовались социалисты всех стран Европы и Соединенных Штатов. Одно из воззваний о международной встрече подписали 67 руководителей рабочего движения из 12 стран. Его издали в виде листовки, оно летело из страны в страну. В ответ на это поссибилисты обратились к Парижскому муниципалитету с просьбой о денежной помощи для организации своего конгресса. Они пытались затмить и оттеснить марксистов. Французские буржуазные газеты назвали предстоящее совещание реформистов истинно национальным и поддержали его деньгами и рекламой. Против последователей Маркса и Энгельса выступили и анархисты.
Элеонора и ее друзья устраивали многолюдные митинги в Лондоне и провинции. Социалистическая лига, Шотландская рабочая партия и отдельные профсоюзы выбирали делегатов на Парижский конгресс. Социал-демократическая фракция германского рейхстага послала туда Бебеля и Либкнехта…
Всполошилась и царская полиция, получившая многочисленные донесения о влиянии марксистов во главе с Энгельсом на рабочее движение в России и опасавшаяся, что русские представители также отправятся на конгресс.
В июле предстояла проба сил перед грядущими боями, и Лафарг с полным правом признал, обращаясь к Энгельсу:
— Я сказал вам и повторяю, что только вы спасли этот конгресс.
