Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу
– Пэт, а Старик знал этот случай?
– Знал и насмешничал. Отец любил подсмеяться. Помню, от вас, из России, вернулся один писатель и долго рассказывал, как его принимал Горький. «Я произвел на него впечатление…» – «А ты был в этой рубашке?» – серьезно спросил отец. «Да»… – «Тогда ты не мог произвести впечатление…»
– А как относился отец к знаменитым собратьям – Фолкнеру, Стейнбеку?
– По-моему, с уважением. Но тоже любил подсмеяться. Я несколько раз слышал, боюсь, что им же сочиненную байку. Стейнбека пригласили в Австралию. На телевидении его спросили: «О чем будете говорить?» – «А что предлагаете?» – «Давайте о лошадях». – «Нет, я не смыслю». – «Ну тогда о моряках…» – «Тоже не знаю…» – «Может быть, о себе?» – «Да, в этом я силен». Фолкнер, я думаю, о жизни знал больше отца. Но Фолкнер – это американец. Отец же любил французов, испанцев, здешних масаев. Он любил всех. И потому, я думаю, мир его знает больше, чем Фолкнера.
У Патрика черные глаза. Когда он смеется, глаза обращаются в узкие, почти монгольские щелочки. Я мысленно добавляю к лицу знаменитую бороду… Пожалуй, похож…
– Пэт, а вы не пытались писать?
Заразительный смех:
– Я знал: обязательно спросите. Всех ужасно волнует, что я пишу. Пишу отчеты, письма друзьям, инструкции для студентов… В жизни, я думаю, всякий Хемингуэй должен знать свое дело… Джим, принеси-ка бананов!
– А желание ездить, видеть?
– Это, пожалуй, есть. Очень хочется к вам, в Советский Союз. И еще – в Бразилию и Колумбию. Мои увлечения и заботы связаны с Дикой Природой. Люблю ее и, кажется, понимаю.
– В Африке навсегда?
– Нет. Я думаю, лучшее на земле место – Калифорния. Бывали?.. Хороша! Особенно осенью или в начале весны. Года два-три – и поеду… Занятие здесь? Ну, работа… Меня занимают проблемы учета животных. Что касается увлечений, то раньше охотился. Но уже восемь лет не снимаю ружье. Мне сорок один. Боюсь, навсегда уже потерял отцовскую страсть к охоте. Но с удовольствием езжу на океан со спиннингом. Отец, впрочем, тоже в последние годы только рыбачил… Дома много читаю. Занимаюсь математикой и немного рисую.
Далее разговор касается книг.
– Тут, в Африке, это проблема. Заходишь в лавку – книги церковные и деловые. Книги надо выписывать или ждать от друзей. Из ваших прочел Тургенева, Гоголя, «Гиперболоид инженера Гарина» – забыл автора… Прочел «Казаков» Толстого. И вот только закончил… Патрик уходит и возвращается с книгой.
– Читал с наслаждением. Гроза – так прямо чувствуешь запах дождя. И небо видишь. В этой книге я Россию почувствовал, как будто побывал в ней…
Смутно догадываюсь: Паустовский?.. Патрик подает книгу. Да, на обложке худое, грустное, с чутким взглядом лицо… Паустовский. Портрет сделан незадолго до кончины…
…Полдня прошли совсем незаметно. За кофе Патрик подробно рассказал об учете зверей по методике, им разработанной. У меня в блокноте он написал длинную формулу. Наверное, для биологов она любопытна, но я, по правде сказать, не все до конца понял и не рискую ее приводить…
Еще несколько веселых историй. Пиво в стаканах. Снимки на память. Получив наши подарки, Патрик достает с полки две книжки об Африке. Рядом с дружеской надписью появляются смешные рисунки льва и быка. Парень-африканец кладет на стол почту. Патрик быстро перебирает конверты.
– От дочки. Она учится в Танге, в частном пансионате. А это – Нью-Йорк, Калифорния, Париж… Странно – Сидней…
– Пэт, слава отца не мешает?
– Нет, ребята. В нашем мире это богатство, с которого мне тоже кое-что достается. Вот мы хорошо провели время. А если б звали меня не Патрик Хемингуэй, а, скажем, Патрик Смит или Патрик Браун, вы бы заехали? Ну, честно, вы бы заехали?
Хемингуэй-младший удивительно хорошо умеет смеяться.
Завтра, 21 июля, семьдесят лет от рождения Хемингуэя, Эрнеста Хемингуэя… Собираясь домой из Танзании, мы прочитали в газетах заметку. В маленьком городке Кэтчем, штат Айдахо, на могиле писателя будет установлен памятник – бронзовая антилопа. Такова воля друзей писателя. В Африке побывал скульптор англичанин Джонатан Кенворти. Он проехал по местам, где писатель охотился… «Зеленые холмы Африки» – не самая лучшая книга Хемингуэя. Но без нее разве можно представить Хемингуэя! Африка была частью большой неспокойной жизни. Образ африканской природы придет на могилу к Большому Американцу.
Фото автора. 20 июля 1969 г.Белый охотник
40 дней в Африке
У доктора Надя лицо старинных европейских охотников. Такие лица увидишь только на потемневших полотнах. Бакенбарды, усы и подусники образуют что-то совершенно недоступное воображению нынешних парикмахеров. Такое лицо – реклама. А дело требует, чтобы даже и мелочи помогали этому делу.
Дом у доктора Надя тоже особенный. Легкая постройка с широким входом. Прежде чем человек попадает в жилую часть, он видит слоновый бивень, висящий над входом, видит две пчелиные дуплянки, череп с рогами, принадлежавший когда-то буйволу. Над камином застыла голова антилопы куду с рогами, похожими на метровые штопоры. Завершают убранство масайский щит и копья местных охотников.
Рядом – каменный дом. Тут тоже много всяких рогов, звериных шкур, оружия, медных рожков, винных фляжек в богатой оправе и еще всякой всячины, говорящей о том, что вы в гостях у охотника.
Доктор Надь долго работал в европейских охотничьих ведомствах. После лесной академии его потянуло в Африку. Он добывал трофеи для европейских музеев, сделался потом профессиональным «белым охотником» – возглавлял сафари с богатыми клиентами из Америки и Европы. Теперь доктор взялся за новое дело. Дело для Африки необычное, и потому мы заехали к Надю.
К костру на площади между домами собрали с десятка полтора мужчин и женщин.
– Советские журналисты! – представлял доктор нас с Мишей. – А это мои клиенты и гости.
Моей соседкой оказалась светловолосая женщина.
– Боже мой, – сказала она по-русски. – Вы из Москвы?! Меня зовут Елена Васильевна Баскина. А это мой муж. Мы из Америки… Вот встреча! Я из русской семьи. В штате Калифорния преподаю русский язык. Три раза была в Москве. Боже мой!..
Тут, у костра в Африке, русская речь была подарком и для нас, и для русской американки…
Клиентами доктора Надя в этот день были двое богатых австрийцев, румяных, как помидорчики, немецкий барон с усиками и старичок-плотник из Мюнхена по фамилии Вильч.
От щелчка фотокамеры слоны встрепенулись и увидели охотника.
Барону и фабрикантам из Австрии деньги распирали карманы, и они решили немного потратиться в Африке. В охоте они мало что смыслили и в разговоре то и дело попадали впросак. Деликатный Надь поспешил им на выручку:
