Голиб Саидов - Чётки
Тем не менее, в редкие минуты она, растрогавшись, предавалась своим откровениям и рассказывала нам свои детские истории.
Вот она расправляет мою ладошку в своей пухлой руке и медленно водит по кругу указательным пальцем, неторопливо приговаривая:
Ҳавзак, ҳавзак
Гирди ин заб-зард.
Ин гав кушад,
Ин пўст канад,
Ин пазад-у соз кунад,
Ин хурад-у ноз кунад,
Ин аляки бенасиб ким-гуҷо
Гирифта бу-у-урд…
Ну, совсем, как знакомое любому россиянину:
Сорока-воровка,
Кашку варила,
Деток кормила…
И в конце, точно также, ухватив за мой мизинец, бабушкина ручка взлетает высоко вверх. Мы хором заливаемся смехом, нам весело и хорошо…
Мне запало в душу лишь единственное её стихотворение, которое, почему-то, запомнилось полностью. Как я понял позже, это очень старый фольклор, который бабушка сохранила в своей памяти ещё с детских времён. По всей вероятности, он уже забылся даже на её исконной родине. Я имею в виду такие центры Таджикистана, как Оби Гарм, Дасти Шўр и Файзобод.
Моей бабушки не станет 2-го марта 1984 года. В тот самый день, когда я, находясь в четырёх тысячах километров от неё, в Ленинграде, буду справлять свою свадьбу.
– Горько! Горько!! – будут кричать мои новые родственники.
А утром мне позвонит сестра…
Э духтари дамгирак
Дами маро гир,
Э бачаи амаки
Дасти маро гир.
Э бачаи амаки
Хеши падарум,
Чил гўшаи марворид
Банди жигарум.
Чил гўшаи марворид
Обу овардаст,
Маро беғарибиро
Худо овардаст.
О, девчонка-егоза,
Сними мою усталость.
О дочь родного дяди,
Возьми меня за руку.
О дочь родного дяди!
Родственница по отцу.
Уши в жемчугах,
Родная кровиночка.
Уши в жемчугах,
Воды мне принесла.
Меня, позабытого
К Богу подвела.
Немного об Ахмаде Донише (Ахмад-и Калля)
Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты…
(Из стихотворения «К…» А. Пушкин)Теперь, разве что только ленивый не помнит, как одно время обмусоливали строчки из письма Александра Сергеевича к своему другу, где великий русский поэт хвастается:
«…Сегодня, с божьей помощью, уёб Аню Керн.»
Боже мой! Сколько копий было сломано из-за этих строчек… Спрашивается: чего ради? Нормальный мужик был, этот самый Пушкин! Ну, совсем, как любой из нас, живущих сегодня. И к чему сравнивать поэтический образ, созданный в порыве вдохновенья, с жизнью самого поэта? Конечно же, немножечко некрасиво как-то получается: с одной стороны, вроде, «как гений чистой красоты», понимаешь, а с другой – вот так, вот, грубо взять и вдуть… по самые, понимаешь, помидоры…
Однако ничего не поделаешь, придётся смириться. Как-никак, одно дело высокая поэзия и совсем другое дело – жизнь.
Пример этот приведён мною не случайно. Потому, что в Бухарском ханстве тоже был свой «Пушкин». Причём, следует отметить, что помимо составления виршей и романов, он был ещё и выдающимся просветителем и реформатором своего времени. Если верить имеющимся сведениям, то проект Аму-бухарского канала предлагался этим ученым за пол столетия вперёд, но тогдашних правителей, погрязших в роскоши и протекционизме, естественно, это интересовало мало.
Звали его Ахмад-и Дониш («Знающий») или, по-простому, Ахмад-и-калля («башковитый Ахмад»), за его умную головушку.
Как и многим талантливым личностям, ему довелось намного опередить своё время. Его жизненный путь пришелся на время правления последней мангытской династии: он успел «зацепить» царствование трёх правителей Бухары – Насрулло-хана, Музаффар-хана и Ахад-хана. Как это случается со всеми неординарными личностями, в конце он попадёт в опалу и остаток своих дней проведёт покинутый всеми, позаброшенный и невостребованный двором.
Достойное описание его богатого наследия, оставленного потомкам, ещё ждёт своего талантливого биографа. Здесь же, хочется только привести лишь куцые отрывки, которые дошли до меня и позволяющие составить некоторое представление об этом уникальном человеке.
Нет необходимости говорить о том, что это был очень образованный человек, прекрасно знающий не только историю родного края, но и владеющий многими иностранными языками. Он искренне переживал за упадок нравов и коррупцию, приведшие некогда образцовую Благородную Бухару к её теперешнему незавидному положению. И, открыто выявляя недостатки, он смело бичевал пороки, навлекая на себя гнев правящей верхушки. При дворе его терпели только за то, что он в совершенстве владел искусством дипломатии и не раз выручал бухарскую миссию из довольно щекотливых положений.
Известна история, рассказывающая о том, как бухарское посольство, игнорируя установленные правила этикета, намеренно опаздывало на премьеру оперы, одну из главных ролей в которой исполняла известная в то время мировая итальянская звезда оперной сцены Аделина Патти (1843 – 1919). Российские власти жёстко проучат надменную делегацию, ровно в установленное время, начав представление. Какова же была ярость и одновременно стыд, охвативший представителей бухарского посольства, когда их встретят не так, как они того ожидали, вследствие чего, они вынуждены будут довольствоваться оставшимися местами и язвительными усмешками, обрушившимися на них со стороны остальных гостей. И всё это несмотря на то, что Ахмад Дониш предостерегал руководство от излишней гордыни и самонадеянности. «Тут вам не дома, – вероятно, вдалбливал он своим несознательным соплеменникам, – здесь существует незыблемое правило и нарушать принятый этикет не следует. Оставьте свои штучки на потом, когда приедете домой…» Но, куда там…
В результате, по окончании представления, дабы хоть как-то спасти положение и выйти из щекотливой ситуации, он выступит, экспромтом посвятив Аделине Патти стихотворение, ошеломив всех присутствующих и растрогав главную героиню вечера.
«Вот легкою стопой, чуть приподнявши платье,
Венерою в мехах идет актриса Патти.
Все замерло, она лишь бровью повела -
И звуки полились по золотой палате.
И мы вздохнули все. Вдруг трепет серебра
Из горла соловья, на сладостном раскате,
Пронесся по толпе, как по ночным садам…
И сердце гурии гремит сердцам: «Пылайте!».
(пер. И. Сельвинского)Многогранная одаренность восточного дипломата, была по достоинству отмечена самим российским Императором, который сочтёт необходимым преподнести Ахмаду Донишу кольцо с внушительным бриллиантом. Позже, руководитель делегации отберёт этот перстень у законного владельца, мотивировав это тем, дескать, что оно предназначалось лично для самого эмира.
