Виктория Балашова - Шекспир
Похоронив сына, Уильям еще некоторое время оставался в Стрэтфорде. Он начал писать новую пьесу, редко выходил из дома, общаясь только с женой и дочерьми. Из Лондона ему пришло письмо от Элизабет. Она выражала надежду, что его сын поправится, и писала, как сильно скучает без Уильяма. Он ответил кратко, написав лишь о том, что сын умер и что не знает, когда вернется.
Мир будто перевернулся. То, что казалось важным когда-то, перестало иметь значение. Ушли в прошлое званые обеды и ужины, стихли аплодисменты, начал стираться в памяти образ Элизабет. Уильям сидел в своей комнате на втором этаже, даже не ощущая, что прошло несколько лет с того момента, как он на раздолбанной телеге бежал из Стрэтфорда. Спокойная, размеренная жизнь дома не раздражала. Он играл с дочерьми, сидел вечерами с Анной на кухне, не произнося порой ни слова. Мир застыл, превратившись в одну большую декорацию на сцене.
— Уильям, что ты собираешься делать дальше? — спросила его как-то жена. — Наверное, тебе следует вернуться в Лондон.
— Зачем? — Он устало провел ладонью по лицу. — Я останусь с вами. Я и так потерял слишком многое.
— Но ты здесь несчастлив, — возразила Анна, — я вижу, что такая жизнь не для тебя. Ты талантливый актер, известный драматург. Тебя ждут друзья. Поезжай. Я всегда буду тебе благодарна за то, что ты провел эти тяжелые месяцы вместе с нами. Самое страшное позади. Гамлета не вернешь. Поезжай.
— Ты и в самом деле так думаешь? — Уильям с удивлением посмотрел на жену. — Я бы хотел остаться здесь, потому что больше не хочу терять годы общения с тобой и детьми.
— Но ты можешь приезжать к нам чаще. Ничего не мешает тебе общаться с дочерьми. И со мной, — добавила Анна, помолчав немного, — но долго в Стрэтфорде ты не выдержишь. Я вижу, что тебя тяготит вынужденное пребывание здесь.
— Это неправда. Я искренне сожалею о том, что не виделся с сыном все эти годы. Мне тяжело осознавать, что мог бы общаться с ним больше, — Уильям не очень активно пытался спорить с Анной, но в глубине души был рад, что она готова отпустить его назад.
— Уильям, если ты на самом деле хочешь остаться, то я буду рада. Ты знаешь. Но я вижу, что ты хочешь вернуться в Лондон. Здесь ты, как в тюрьме, лишь отбываешь наказание, которое несешь за смерть сына. Но ты не виноват. Так распорядилась судьба. Не надо себя винить.
В Лондон Уильям вернулся в начале осени. В театре его ждали и, как всегда, радостно приняли обратно. Друзья понимали, как тяжела потеря, которую перенес Уильям, и постарались, как могли, его поддержать.
— Лучшее лекарство — работа, — сказал ему Джеймс, — ты пишешь что-нибудь?
— Да, — Уильям кивнул, — у меня почти готова новая драма. Скоро смогу тебе ее показать.
— Давай. Мы сразу ее поставим. Публика по-прежнему требует от нас новых спектаклей. Между прочим, приходила пару раз твоя возлюбленная.
— Элизабет? — Уильям вдруг понял, как по ней соскучился.
— Да, она. Спрашивала, когда ты возвращаешься. Я ответил, что не знаю. Ты и в самом деле вернулся неожиданно. Мы уж даже решили, что ты остался в Стрэтфорде насовсем.
— Так я и хотел сделать, — сознался Уильям, — как ни странно, Анна убедила меня уехать. И сейчас я вижу, что она была права. Я соскучился по работе.
— У тебя мудрая жена. Ты не должен зарывать свой талант в землю.
Казалось бы, все потекло, как и прежде. Но Уильям был уверен: как прежде, больше не будет. В его памяти навсегда останется его умирающий мальчик, для которого он ничего не смог сделать. Семья неожиданно стала для него важной частью жизни. И ничто не сможет теперь это изменить.
Вскоре они увиделись и с Элизабет. Она была еще красивее, чем до его отъезда. Любовь к ней не угасла, но Уильям чувствовал себя спокойнее и увереннее. Он понял, что для него является главным. И этим главным Элизабет больше быть не могла.
Побывав в гостях у графа, Уильям увидел, что Генри, как и прежде, вовсю ухаживает за Элизабет, а она благосклонно принимает эти ухаживания. То, что прежде сильно ранило душу, теперь было похоже на укус комара. Уильям чувствовал укол и даже помнил о нем некоторое время, но, поняв однажды, что есть настоящая боль, страдал не сильно, словно наблюдая за происходящим со стороны.
Вскоре его новая пьеса была поставлена в «Глобусе». На первом спектакле присутствовали граф Саутгемптон и Элизабет. Они были в восторге, и граф пригласил театр со спектаклем к себе в замок.
— Отлично, Уильям! — говорил Генри. — Ты превзошел самого себя! Эта пьеса не похожа на то, что ты писал до сих пор. Публика рыдала от нахлынувших чувств. Не каждому дано увидеть такую реакцию зрителей.
Элизабет, как всегда, прижимала платочек к глазам:
— Я говорила о тебе королеве. Думаю, она согласится посмотреть твой спектакль. Генри прав, это гениально и не похоже ни на что другое.
Уильям, молча, поклонился и отошел в сторону — туда, где толпились его друзья-актеры.
— Смерть сына изменила его, — пробормотал граф, — Уильям уж не тот, что был. Но пьеса действительно хороша.
— Он стал более замкнутым, совсем не улыбается и не шутит, как прежде, — согласилась Элизабет, — не будем его упрекать за это. Пройдет время, и наш Уильям снова изменится и будет веселить нас, как и раньше.
«Я выполнил свое обещание, мой мальчик, — думал в этот момент Шекспир, — я не дам твоему имени исчезнуть в веках. Навсегда оно останется в памяти людей как символ яркой и короткой жизни, оборвавшейся по нелепой случайности. Порой не нужно никакого яда, чтобы отравить того, кого ты так любишь. Прости еще раз и прими этот скромный дар, который я обещал вручить тебе».
— Ты идешь с нами в таверну отметить премьеру? — прервал его мысли Джеймс. — Даже не смей отказываться! Ты — автор. Спектакль имел оглушительный успех, и кому как не тебе мы им обязаны. Пошли, и забудь все, что тебя печалит.
Уильям кивнул и, не оборачиваясь в сторону графа, пошел к выходу из театра. Он еще раз посмотрел на обклеенные афишами столбы. Большими черными буквами на них было написано: «Гамлет. Принц Датский. Трагедия».
Улицы Лондона, как всегда, были заполнены людьми. Вдали виднелся мрачный Тауэр, возле которого, как и много лет назад, совершались казни.
— Осознают ли люди когда-нибудь ценность человеческой жизни? — думал Уильям, глядя вокруг. — Или смерть так и останется ее неотъемлемой частью? Смерть, которую вершим мы сами, поступая наперекор тому, что предначертано свыше…
* * *Известия об осаде Кале испанцами не застали ее врасплох. Город на севере Франции со страхом ожидал своей участи. Просто так отдать его испанцам Елизавета и не помышляла. Появился отличный шанс вернуть его в свои владения. На выручку осужденным был отправлен граф Эссекс. Он понимал, что это прекрасная возможность в очередной раз возвыситься в глазах королевы.
