Юрий Сафронов - Дневник Верховского
В годы культа личности иностранная литература по этому вопросу была отправлена в «спецхраны». Историки продолжали подчеркивать «прислужничество царизма» перед Антантой… Накануне и во время Великой Отечественной войны активно изучались события 1914—1918 годов. Так, академик Е.В. Тарле (1874—1955) опубликовал статьи «Первое августа». «Коалиционная война». «От агрессии к капитуляции 1914—1918 гг.»{92}.
М. Покровского отчасти поддерживал профессор Ленинградского государственного университета Н.П. Полетика, который доказывал непосредственную виновность «царизма» и сербской монархии в возникновении «июльского кризиса».
В воспоминаниях Н.П. Полетики, названных «Виденное и пережитое»{93}, изданных в Иерусалиме в 1990 году, обнаруживается, что в ту пору в отечественной историографии господствовала концепция именно Покровского, против которой выступал только академик Е.В. Тарле, считавший недостаточно убедительными его аргументы и призывавший историков к более глубокому изучению источников.
Очевидно, что обилие лжеисточников и «свидетельств очевидцев», часто вредных и бесполезных, неизбежно приводит к передергиванию и фальсификации фактов. Но, как остроумно заметил французский философ М. Монтень — «ничто в природе не бесполезно, даже сама бесполезность»… В нашем случае важно лишь знать, с какой целью создана подделка…
Отметим, что одним из источников информации для творчества, например, академика Н.П. Полетики был некто Виктор Львович Кибальчич (Виктор Серж), племянник знаменитого деятеля «Народной воли», организовавшего вместе с Желябовым и Софьей Перовской убийство Александра II в 1881 году. Этот Кибальчич получил в Берлине от сербского дипломата Богичевича, бывшего в 1914 году сербским поверенным в делах в Германии, материалы о причастности сербских военных властей и русского военного агента в Белграде Артамонова к организации убийства австрийского престолонаследника. Эти материалы Виктор Серж опубликовал в 1925 году в журнале Анри Барбюса «Клярте»{94}, а Полетика использовал их в 1929— 1930 годах для своей книги «Сараевское убийство»{95}. Сейчас считается, что эти материалы в большой степени фальсифицированы, и ввиду этого обстоятельства, следует с очень большой осторожностью относиться к этой работе Полетики — во всяком случае в части, относящейся к сведениям, почерпнутым из столь сомнительных свидетельств «очевидцев».
В конце 1960-х годов российской историографией был отвергнут тезис академика Н.П. Полетики о России как о зачинщице войны. Была отброшена концепция о полуколониальной зависимости России, о «царизме» как «сторожевом псе имперских интересов», о «наемнике англо-французского капитала». Академик Тарле, напротив, в развязывании войны обвинял только германский империализм, лично Кайзера Вильгельма II, а империалистическую позицию Антанты затушевывал.
Практически все отечественные работы по истории международных отношений несколько десятков лет опирались на ленинскую теорию империализма, значимость которой была показана в исследованиях крупного знатока международных отношений на Балканах профессора Ленинградского государственного университета К.Б. Виноградова, дававшего свое видение проблемы и блестяще доказавшего, что «многие труды западных ученых и их последователей построены на песке»{96}.
Профессор К.Б. Виноградов подверг разгромной критике известный роман B.C. Пикуля «Честь имею. Исповедь офицера российского Генштаба»{97}, который, по мнению профессора, использовал в своей книге измышления Ганса Юсбергера, основанные на трудах перебежчика Богичевича и других западных историков (например, немецкого публициста С. Поссони){98}, писавших в том же ключе.
К.Б. Виноградов писал: «…Когда грянули выстрелы в Сараево, то они стали, конечно, не причиной — как у В.Пикуля, — а великолепным предлогом для начала великой трагедии… Однако столь же ошибочно утверждать, будто генштабисты и дипломаты России весной и летом 1914 года вопреки здравому смыслу собирались немедленно спровоцировать войну…»{99}.
Далее К.Б. Виноградов сообщал о такой фальшивке: «В 1931 году австрийский писатель В. Брем, позже активно служивший нацистам, выпустил роман “Апис и Эсте”. В одной из его сцен Димитриевич-Апис вручает в Белграде оружие Тавро Принципу, а из соседней комнаты выходит русский военный атташе В. Артамонов и благословляет боснийского юношу на убиение герцога из рода Эсте…»{100}.
1943 год. Разгар новой войны. В июльском номере германского журнала «Аусвертиге политик» [Auswartige Politik] с санкции Риббентропа печатается статья «Решающий документ к вопросу об ответственности за войну 1914 года»{101}. Ее автор, австрийский историк Г. Юберсбергер, заявляет: Теперь у нас есть бесспорные доказательства, что Генштаб России, петербургское правительство, вообще русские готовили убийство в Сараево и хотели начать войну. Козырной картой этого автора, — продолжал К.Б. Виноградов, — стал прямой подлог — он изменил текст предсмертного письма Димитриевича таким образом, будто тот сообщал Артамонову о планах покушения…»{102}.
После Первой мировой войны документы сербских архивов довольно быстро вернулись в Белград. Но в 1941 году после нападения немцев на Югославию многие из них вновь были увезены оттуда. С большими трудностями эти документы были возвращены из Австрии и ФРГ в Югославию и было многотомное издание (последний, седьмой том в 1981 году). В 1953 году — фальшивка разоблачена при пересмотре в Югославии Салоникского процесса; в подлинном тексте письма Димитриевич категорически подчеркивал, что не сообщил «господину Артамонову … ничего о… замыслах касательно покушения»{103}.
1958 год. Г. Юберсбергер признается, что его «расшифровка» почерка Аписа была «неправильной»… Но если русские и ни при чем, то сербы остаются злодеями. Об этом сочиняет специальный опус австрийский архивист Ф. Вюртле — «След ведет в Белград» (1975).
«Характеризуя обстановку 1912—1913 годов, герой романа “Честь имею” излагает, — писал К.Б. Виноградов, — такую версию: “Поскольку русский народ войны не хочет”, то и “русская разведка никак не желала вредить Германии или ослаблять ее мощный потенциал. Русский Генштаб, как и его тайная агентура, работал исключительно для того, чтобы предупредить войну в период ее начального вызревания”. Чем не лубочная картинка? Царские шпионы — неизменно именуемые разведчиками — прямо-таки — оберегают вероятного противника! Да и петербургское правительство заботится только об укреплении мира во всем мире!.. Весь этот мистический ансамбль, быть может, связан с тем, что автор разделяет обывательские представления о наличии каких-то “решающих” документов[7], обнаружение которых позволило бы в один миг распутать самые сложные узлы и секреты. А кроме того — если не сохранились столь важные тексты, то открывается простор для фантазий на исторические темы…»{104}.
