Збигнев Войцеховский - Че Гевара, который хотел перемен
На самом же деле все те, кто был на месте высадки десанта и в настоящее время может свободно говорить, могли бы просветить Кастанеду касательно воинской доблести ополченцев, подготовленных Геварой. Несколько очередей, выпущенных с идущих с американского авианосца «Эссекс» на бреющем полете истребителей «Скайхок» , привели бы милисианос в еще большее замешательство и панику, чем вначале, когда те думали, что действительно столкнулись с основными силами противника.
Более того, любая демонстрация силы якобы со стороны американских «союзников» – например, несколько залпов с эсминцев, курсировавших недалеко от берега, да все что угодно – вероятно, сделала бы свое дело.
«Когда мы впервые высадились на берег и стали стрелять, милисианос начали сдаваться буквально пачками, – вспоминает выживший в заливе Кочинос Найло Мессер. – Например, один батальон милисианос сдался сразу и целиком. И вот пара наших ребят сидела там, охраняя несколько сотен ополченцев! Но в конце концов войска Кастро подтянулись к месту событий. Они увидели, что мы брошены, что на выручку к нам никто не спешит, и поняли, насколько сильно они превосходят нас в численности».
Поскольку администрация США отказала десантникам в прикрытии с воздуха и моря, «бригада 2506» в свой первый день на берегу залива Кочинос понесла бо́льшие потери (в пропорциональном соотношении), чем американские силы при высадке в Нормандии 6 июня 1944 года. Несмотря на это, они громили силы Кастро и Че со свирепостью, которая поразила их американских наставников – людей, которые заработали свои шрамы в таких боях, как Арденнская операция или битва за Иводзиму.
Коммунистические силы Кастро и Че превосходили этих людей в соотношении почти пятьдесят к одному – и едва не проиграли сражение, неся катастрофические потери: на одну жертву среди покинутых захватчиков приходилось двадцать кастровских ополченцев. У этих людей – в основном гражданских добровольцев – не возникало вопросов «почему они нас ненавидят». Им не нужно было объяснять, почему и за что они сражаются. Они видели коммунизм в упор. Видели и то, что он означает: воровство, ложь, тюрьмы, отравление умов, убийства без суда и следствия. Они видели полуночные облавы и лицемерные показательные процессы. Они слышали страшное «Фуэго!» («Огонь!») , когда расстрельные отряды Че казнили тысячи их храбрых соотечественников. И, что еще важнее, они слышали возгласы «Да здравствует свободная Куба!» и «Да здравствует Христос!» из уст связанных и ослепленных повязками патриотов за секунду до того, как пули вгрызались в их тела.
«Они сражались, как тигры», – писал их товарищ по оружию и наставник Грейстон Линч, участник Второй мировой войны. «Они боролись упорно и умело, и наносили страшный урон своим противникам, – пишет другой наставник кубинцев, полковник Корпуса морской пехоты США Джек Хоукинс, удостоенный множества наград ветеран битв за Батаан, Иводзиму и Инчхон. – Они не были побеждены, – продолжает Хоукинс о «бригаде 2506». – У них просто кончились боеприпасы, и не осталось другого выбора, кроме как сдаться. И это была не их вина. Они сражались великолепно. Их бросили на берегу моря без провианта, защиты и поддержки, которая была обещана их спонсором, правительством Соединенных Штатов».
«Впервые в жизни мне было стыдно за мою страну, – признает Грейстон Линч, вспоминая о событиях в заливе Кочинос. – В моих глазах стояли слезы».
Один из брошенных захватчиков по имени Мануэль Перес-Гарсиа, который спустился на парашюте в ад, именуемый Плайя-Хирон, олицетворяет собой всю глубину этого предательства. Вскоре после Перл-Харбора он добровольно вступил в армию США и сделался десантником знаменитой Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии. «Тихоокеанский театр военных действий – это место громких побед и страшных поражений», – сказал как-то генерал Дуглас Макартур. И именно в это место кубинец Мануэль Перес-Гарсиа был сброшен на парашюте, прорвавшись через Новую Гвинею.
В конце войны Восемьдесят вторая дивизия преподнесла специальную награду американскому солдату, на счету которого – больше всего вражеских смертей за время военных действий в Тихом океане.
Сегодня эта награда находится в Майами, в музее Залива Кочинос, подаренная музею человеком, который сам же и завоевал ее. Рядом находятся три медали «Пурпурное сердце», три «Бронзовые Звезды» и три «Серебряные Звезды». Все эти награды Мануэль Перес-Гарсиа получил на Тихом океане.
Когда свирепый японский генерал Томоюки Ямасита, печально известный «Малайский тигр», наконец, вышел из своей штаб-квартиры, чтобы сдать пистолет, самурайский меч и боевой флаг (кстати, они тоже находятся в музее Майами) первому встречному американскому солдату, он оказался лицом к лицу с Мануэлем Пересом-Гарсиа. «Мануэль всегда был нашим авангардом», – вспоминает его брат по оружию Хосе Хуара Сильверио, также десантировавшийся в заливе Кочинос.
«Острие копья» – так военный историк Джон Киган называет место, которое Перес-Гарсиа всегда всячески старался занять. Когда Ким Ир Сен напал на Южную Корею в июне 1950 года, Мануэль Перес-Гарсиа снова попытался записаться в ряды армии США – в возрасте сорока одного года. Понадобилось письмо от самого президента Гарри Трумэна, чтобы объяснить ему, что по закону Штатов он уже слегка не подходит по возрасту для участия в военных действиях, однако что «Вы, сэр, с лихвой выполнили свой долг перед нацией. Вы написали блестящую страницу в истории служения этой стране».
Сын Мануэля, Хорхе, однако, был подходящего возраста. Он вступил в армию США, дослужился до сержанта – и умер под градом пуль в Корее, ведя свой отряд в наступление 4 мая 1952 года. Для борьбы с врагами Америки Переса-Гарсиа и его сына отправляли за тысячи километров к далеким континентам. Когда же он попытался сразиться с тираном, ничуть не менее фанатичным и кровожадным, чем Тодзио или Ким Ир Сен, но лишь в ста пятидесяти километрах от американских берегов – он был забыт и покинут.
Вот краткий пересказ событий битвы в заливе Кочинос, дающий представление о «доблести» обученных Геварой милисианос . Сорок одна тысяча солдат и ополченцев Кастро, огромное количество советского оружия, включая танки, самолеты и батареи тяжелой артиллерии – с одной стороны, и тысяча четыреста борцов за свободу из числа гражданских эмигрантов, большинство из которых едва имело за плечами месячный курс подготовки. У этих людей было только легкое оружие и однодневный запас боеприпасов. И эти люди смогли заставить вздрогнуть и остановиться обученных Че милисианос … а позже обратить их в паническое бегство.
