Иосиф Григулевич (Лаврецкий) - Панчо Вилья
— Слушаюсь, генерал!
Через минуту в комнату вошли пять перепуганных насмерть людей. Это были местные богатеи.
— Уважаемые сеньоры! — обратился к ним Вилья. — Ваша судьба в ваших руках. Если вы за иуду Уэрту, то молитесь богу в последний раз: я прикажу вас расстрелять. Если же вы за революцию, то вам опасаться нечего. Итак, сеньоры, кто же вы?
Сеньоры наперебой стали заверять «уважаемого генерала», что они сторонники революции и смертельные враги Уэрты.
— Прекрасно, сеньоры! Но как это вы можете доказать?
Сеньоры, точно лишившись дара речи, замолчали. Вилья тут же подсказал, как уважаемые сеньоры могут доказать свою верность делу революции: солдаты нуждаются в мясе, а у сеньоров есть скот; солдаты нуждаются в лошадях, а их у сеньоров — табуны; наконец, партизаны нуждаются в деньгах, на которые можно приобрести ружья, а деньги у сеньоров тоже есть.
«Почтенные кабальеро» стояли, понуря голову.
— Сеньоры, вы молчите. Неужели я ошибся и передо мной не друзья революции, а ее враги?
После этих слов сеньоры сразу обрели дар речи и заявили, что готовы предоставить в распоряжение Вильи свой скот и имущество.
— Вот видите, — сказал Вилья, обращаясь к посланцу Каррансы, — они добровольно жертвуют своим состоянием ради дела революции. Другого и нельзя было ожидать от столь преданных революции кабальеро…
Освободив в августе 1913 года Сан-Андрее, а затем Хименес, Панчо Вилья перебросил все свои отряды к важному железнодорожному центру — Торреону.
Прежде чем начать бой на подступах к городу 29 сентября, Панчо собрал командиров своих отрядов. На войне нельзя добиться победы, сказал своим командирам Вилья, если не научиться командовать и подчиняться. Когда собирается большое войско, начальники отрядов должны выбрать себе главного, следует избрать командующего, который повел бы крестьян к победе. Вилья предложил каждому назвать своего кандидата на этот пост.
Командиры согласились с тем, что нужно избрать командующего, но никто не называл кандидата. Командующим хотелось быть каждому из них. Каждый считал себя не хуже другого. Все они были храбрыми, с презрением относились к смерти. Все готовы были, если понадобится, отдать свою жизнь в борьбе против помещиков и других сильных мира сего.
Однако, когда полковник Медина предложил избрать командующим Панчо Вилью, присутствующие согласились: все командиры отрядов признавали, что Вилья был храбрейшим из храбрых и в военных делах опытнее всех.
Было решено: объединить все партизанские отряды в единую группировку. Ее назвали Северная дивизия. Командующим Северной дивизией стал Панчо Вилья.
Начался бой за Торреон. После ожесточенной схватки бойцы Вильи взяли укрепленный пункт Авилес на подступах к городу. Противник потерял в бою 500 человек. 19 офицеров, взятых в плен, были расстреляны на основе введенного в действие Каррансой декрета 1862 года. Согласно этому декрету, все виновные в предательстве родины осуждались на 8 лет каторжных работ или на смерть. Само собой разумеется, что в условиях партизанской войны не было никакой возможности содержать длительное время заключенных. Поэтому взятых в плен или отпускали на все четыре стороны, или принимали в ряды конституционалистов, или расстреливали. Как правило, последнему наказанию подвергались офицеры, за исключением артиллеристов; их Вилья миловал, если они соглашались служить в Северной дивизии.
Бой за Торреон продолжался двое суток. Город защищали 4 тысячи профессиональных солдат, которыми командовали опытные генералы. В 9 часов вечера 1 октября 1913 года Вилья приказал кавалеристам спешиться и пойти на штурм города. Враг не выдержал ночной атаки, одной из первых в военной истории Мексики, и побежал. Через час Вилья вступил в освобожденный Торреон, приветствуемый населением.
Заняв город, Вилья первым долгом — таково было правило, которому он всегда следовал, — организовал снабжение населения продуктами питания. Особо нуждающимся была бесплатно роздана одежда, конфискованная с этой целью у местных богатеев.
Вилья отдал распоряжение арестовать всех, кто был виновен в преследовании революционеров и участвовал в расправах над ними. Было арестовано несколько «отцов города».
За них ходатайствовать перед Вильей пришла делегация местной масонской ложи.
— Сеньор генерал! — обратился к Вилье от имени делегатов глава местной масонской ложи. — Считая всех людей своими братьями, мы пришли просить вас даровать жизнь арестованным. Возможно, что они виновны, но их жизни грозит опасность, и теперь они нуждаются в милосердии. Великий строитель нашего мира[6] сделал всех людей добрыми. Людям не следует быть мстительными. Даруйте же жизнь вашим пленникам, и Великий строитель оценит по заслугам вашу доброту.
Вилья впоследствии вспоминал, что его поразило лицемерие этих людей. Выслушав их, он сразу же попросил объяснить, почему до освобождения Торреона масоны не попытались убедить «отцов города», за которых ходатайствовали, не преследовать революционеров и не чинить расправы над ними. Вилья спросил масонов, почему они поворачивались спиной к тем, кто борется за народную справедливость, и протягивали руку помощи тем, кто поддерживает тиранию.
Масоны, не ожидая дальнейших вопросов, ретировались и больше не показывались на глаза Вилье.
ХУАРЕС ВЗЯТ
Уэрта направил мощную армию к Торреону, чтобы выбить из города повстанцев.
Не надеясь удержать город, Вилья отдал приказ возвратиться в штат Чиуауа. Он намеревался освободить столицу штата, то есть сделать то, что ему не удалось в 1911 году, когда его отряды сражались на стороне Мадеро.
…Стучат колеса. Поезда медленно движутся один за другим по железнодорожному полотну, пересекающему выжженную, голую землю. Вдоль полотна дороги, насколько может охватить глаз, гигантским веером развернулась кавалерия, прочесывающая пустыню. Воздух содрогается от лязга и скрежета вагонов, пронзительных паровозных гудков, хриплых голосов всадников.
Составы точно облеплены мухами. Всюду — на подножках и буферах — обвешанные оружием и патронными лентами, в широких сомбреро бойцы славной Северной дивизии, а на крышах поездов — их жены — солдадерас, не теряющие даром времени: они толкут кукурузную муку. На остановке каждая из них должна будет кормить своего мужа горячими лепешками — тортильяс.
Уэртистские генералы не решаются дать бой Северной дивизии на открытой местности. Они предпочитают отсиживаться в больших городах за высокими каменными стенами, выстроенными еще во времена конкистадоров.
