Феликс Чуев - Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.
Со мной там оказалась жена директора Госбанка, красавица невероятная, она еще была любовницей известного драматурга, его тоже посадили. Крутилась там среди начальства:
– У моего мужа никогда не было денег. Он всегда у меня на папиросы брал…
Я ей говорю:
– Слушай, Нонна, а вдруг нас вышлют, что ты будешь делать?
– Я могу теннис преподавать и хором руководить.
Ей 10 лет дали – не как жене, свое «дело» получила. Я ее как-то встретила, не узнала. Как тетка из деревни…
Там были две женщины – лифтерша и сторожиха, их по ошибке взяли, фамилии совпадали.
– Ой, куды ж мы попали? Тут онны барыни сидят! Вот у ентой муж – летчик, чевой-то навредил, а у ен- той, в голубой кофте, директор банка, банк обворовал, стало быть. Онны барыни!
Мария Федоровна пыталась узнать у следователя о судьбе мужа:
– В чем его обвиняют?
– Вас это не должно интересовать.
– Но ведь я его жена.
– Ах да… В контрреволюционной деятельности.
– Думаю, что у него были более интересные дела, чем заниматься контрреволюцией. Он строил пушки…
– Значит, не так строил, как надо,- уверенно ответил следователь и написал: «О контрреволюционной деятельности. Л. В. Курчевского ничего не знала и знать не могла». – Подпишитесь!
Подписалась. Дали восемь лет лагерей.
– Что, ЧСИРы, собрались в этап? Так вам и надо! – ухмылялись охранники.
– У вас ведь тоже, небось, жены и матери есть, – не выдержала одна из женщин.
– Ну, до этого мы их не допустим!
«Привезли нас в Акмолинск, – продолжает
М. Ф. Курчевская-Станкова.- В переводе на русский это значит «Белая могила». Там уже бараки были настроены с нарами. Два года нам не давали переписки. Шел разговор о том, что выйдет решение всех нас расстрелять. Потом разрешили 2-3 раза в год писать письма. Но никаких ответов не было. Начальник говорит:
– Значит, вас никто не хочет признавать!
Сколько слез было…
Сидели там одни женщины, приспосабливались, кто как умел. Я видела, как Курчевский мастерил, все делал руками, всю жизнь в комбинезоне ходил, это было у него вроде формы. Я видела, как он паял, и сама в лагере сделалась слесарем. Охранники так и обращались ко мне:
– Эй, жестянщик! Сделаешь мне чайник?
Я распорола какой-то чайник и по этим образцам сделала. Потом даже медицинские скальпели точила. Стала косы, серпы набивать. Брошу серп, а он ломается. Вспомнила, как Курчевский со Стечкиным говорили о какой-то «масляной закалке». Через начальство выпросила в гараже отработанное масло, и все у меня нормально стало получаться. А сначала- то и чай не из чего было пить. Самое тяжелое было идти на снегозадержание или за камышом, но я туда не ходила, потому что специальность приобрела. Мне женщины говорят:
– Тебе хорошо, у тебя муж изобретатель, ты у него научилась.
А я-то до этого машинисткой была… Сами строили больницу, детский сад, ведь многих в Бутырке забрали с грудными детьми, три года прошло – нужен детский сад. А потом детей увозили… Я кроватки детские чинила, и дети меня называли «Степка-растрепка».
В парикмахерской набрала волос, сшила из старой юбки валенки, а весной, когда таять стало, проволокой столярные полосочки прикрутила.
Нас тысяч десять было, по четыреста человек в бараке жили. Выжило тысячи две. Были зимние ночи, когда по двести – триста человек выносили обмороженных.
Люди всякие были – врачи, инженеры. Одна женщина решительная была, всем правду резала. Исчезла. Было немало тех, кто доносил в надежде выслужиться.
Когда началась война, к нам, женщинам, мужчин прислали, «доходяг» – больных, умирающих. Женщины все-таки лучше мужчин умеют приспособиться, че- го-то изобретут, а мужчины помирают. «Доходяги» не работали, и пайка у них не было. Один из них меня спрашивает:
– Марусенька, кто такой Киров?
– А чего тебя это интересует?
– Ну как же? Я ведь его убивал, за это и сижу.
У кузнеца спрашиваю:
– В чем тебя обвинили?
– Ездил в Германию, а потом сказал: "Уж больно там порядки хороши!"»
…Мария Федоровна реабилитирована, получила справку по форме № 30 за подписью председателя Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-лей- тенанта юстиции Чепцова, ей выдали 1200 (!) рублей за конфискованные в 1937 году четыре автомобиля и охотничьи ружья, предоставили квартиру на Ломоносовском проспекте. Полностью реабилитирован посмертно и ее муж. Ей вручили свидетельство о смерти № 884177, в котором сказано, что Леонид Васильевич Курчевский умер 12 января 1939 года в возрасте 49 лет. Причина смерти – прочерк. Место смерти (город, селение)- прочерк, район- прочерк, республика – прочерк…
Обстоятельства его смерти до сих пор не известны.
– У него была такая изобретательная натура: был бы жив, он бы к кому угодно пробился и доказал свое!
Легенды ходили о нем не только при жизни, но и после смерти. Во время войны ученики Курчевского пытались продолжить его работы, и, когда у них ничего не выходило, на завод стали привозить человека, которого от всех скрывали, и никто его так и не увидел в лицо. Среди инженеров возникло предположение: не Курчевский ли. Товарищам очень хотелось, чтоб он был жив…
В свое время Курчевский предложил топливо на случай войны- брикеты из соломы. И уже в войну отец Марии Федоровны прислал ей в лагерь письмо на имя мужа о том, что его изобретение рассмотрено, признано полезным и ценным, и автору следует обратиться туда-то… А изобретателя давно не было на свете.
Есть документ конца 50-х годов, который приведу полностью.
«В Центральный музей Советской Армии.
Настоящим сообщаю, что Л. В. Курчевский хорошо известен мне по совместной работе. Я работал заместителем Курчевского по научной части на заводе М 38 в период около 1933-35 гг., когда Курчевский был руководителем и главным конструктором завода. Курчевский является изобретателем и создателем реактивно- динамических безоткатных пушек. Им созданы и были сданы в эксплуатацию пушки АПК- для авиации, БПК- для пехоты и противотанковое ружье. В виде опытной пушки была пушка «12» для миноносца, из которой мне пришлось стрелять с миноносца. Реактив- но-динамические пушки были созданы Курчевским и вошли в войсковую наземную и воздушную эксплуатацию. После ареста Курчевского работа над пушками прекратилась, я уже не работал с Курчевским, и сейчас судьба их мне не известна. В Америке в послевоенное время реактивно-динамические пушки появились и существуют и теперь. Вообще Курчевский был изобретатель и имел целый ряд изобретений: аэросани, вездеходы и другие. Все свои силы и знания он отдавал своей работе и своим изобретениям, рассматривая эту работу не как личное дело, а как работу на нашу Родину. Как я знаю, Курчевский не был коммунист, но был величайший патриот и честный советский работник. Будучи по своему образованию и кругозору, а особенно по остроте ума много выше окружающих его людей, Курчевский пользовался уважением и невольно вызывал восхищение своим умом. Уникальная теоретическая работа по теории реактивно-динамической пушки могла бы и теперь служить примером классической работы в артиллерии (где эта работа, изданная сов. секретно, мне не известно).
