Илья Шифман - ЦЕЗАРЬ АВГУСТ
В Италии то там, то здесь вспыхивали солдатские бунты и мятежи населения, беспощадно подавлявшиеся; 131 Рим был переполнен изгнанниками; на Форуме и в храмах при скоплении народа они жаловались на свою горькую судьбу: не совершив никакого преступления они, италики, изгоняются из страны и от родных очагов, как в завоеванной стране.1 Известное представление о настроениях этих людей дает поэма «Проклятия»; автор проклинает все окрест, чает гибель мироздания и уничтожения в огне шеста, которым отмеряют наделы, – весьма прозрачный намек на Октавиана. Эти речи выслушивались сочувственно: в Риме были уверены, что колонии ветеранов создаются для того, чтобы республика никогда больше не могла возродиться, а власть предержащие могли бы опираться на готовых на все солдат.133 Ссылки Октавиана на государственную необходимость не достигали своей цели, как и его попытки уговорить ветеранов, тем более что последним раздавались все новые и новые земли и имущество.134 Солдатская вольница затрагивала и самого Октавиана. Однажды, рассказывает Аппиан, Октавиан прогнал в театре солдата, севшего на всадническое место, ему не принадлежавшее. Другие солдаты решили, что он арестован и, когда Октавиан выходил из театра, потребовали показать им прогнанного солдата; раздавались голоса, что он убит. Когда солдат был приведен и рассказал, как было дело, гнев собравшихся обратился на него; его обвиняли в измене общему делу. Другой случай, о котором Аппиан счел нужным рассказать, был гораздо опаснее. Однажды Октавиан должен был явиться к солдатам, созванным на Марсово поле для наделения землей. Солдаты сошлись затемно и негодовали на Октавиана, который заставляет себя ждать. За последнего заступился центурион Ноний, последовала перебранка, Ноний, забрасываемый камнями, пытался бежать, бросился в реку, но ожесточенные солдаты вытащили его и убили, а труп бросили на дорогу, по которой должен был пройти Октавиан. Вопреки настояниям приближенных Октавиан прибыл к солдатам, упрекал их за убийство, произвел раздачи и выдал награды, так что собравшиеся раскаялись и выражали свою поддержку и преданность Октавиану.136
Ситуация была достаточно ясной: Октавиан создавал социальный фундамент своей власти; им должны были стать ветераны, всем Октавиану обязанные и без Октавиана могущие потерять все. Такое положение вещей серьезно беспокоило сторонников Антония и его приближенных. Поначалу жена Антония Фульвия и его брат Луций Антоний намеревались даже воротить его в Италию, но так как это оказалось невыполнимым, они добились назначения устроителей колоний из числа ветеранов Антония.137 Пользуясь общим недовольством италиков, Луций Антоний, имевший репутацию покровителя земледельцев, лишавшихся земли, и демократически настроенного политического деятеля, попытался даже затеять открытую борьбу с Октавианом.
Первая схватка между ними состоялась в тот момент, когда Октавиан отправил своих всадников на юг Италии, к Брутиуму, против действовавших там войск Секста Помпея. Луций Антоний представил дело так, будто всадники имели своею задачей захватить его самого и детей Марка Антония, и бежал в колонии ветеранов последнего. Луций Антоний и Октавиан начали кампанию взаимных обвинений: первый обвинял второго в измене Марку Антонию; второй заявлял о своей лояльности к Марку Антонию и о том, что это Луций Антоний хочет их поссорить и препятствует власти триумвиров. Конфликтная ситуация была, казалось, разрешена совещанием высших военачальников, состоявшимся в Теане. Они договорились, что триумвиры не должны мешать консулам управлять государством по обычаям отцов, что земли должны получить только участники битвы при Филиппах, что ветераны Антония должны на равных правах участвовать в разделе имуществ проскрибированных, что никто из триумвиров не будет набирать войска в Италии, а Октавиан должен получить два легиона от Антония и ему будет открыт путь в Испанию через Альпы. На этих условиях Луций Антоний должен был распустить свою охрану.139 Договор этот существенно ограничивал власть триумвиров, в конечном счете Октавиана, и немудрено, что он был выполнен только в одном пункте: войска Октавиана под командованием Сальвидиена перешли через Альпы; правда, вскоре Сальвидиен со своими легионами был отозван в Италию.
Луций Антоний и Фульвия укрылись от Октавиана в Пренесте. Летом 41 г. до н. э. Октавиан пытался побудить Марка Антония выступить в качестве посредника; он направил к последнему своих послов – Луция Кокцея Нерву, одинаково близкого к ним обоим, и Цецину – в Финикию, но их миссия не дала результатов.140 Упреки врагов,141 будто Октавиан желал войны и сам ее развязал, таким образом, были несправедливыми; да и что он мог выиграть, начиная войну в Италии, несмотря на всеобщее, в том числе и ветеранов, стремление к миру? Другие попытки примирить враждующие стороны также остались безрезультатными. Началась война. Луций Антоний сумел пробиться в Рим, и там он говорил о необходимости наказать Октавиана и Лепида за противозаконный захват власти и о сложении Марком Антонием с себя звания триумвира.142 Тем самым он провозглашал в перспективе восстановление республики, и это должно было привлечь к нему симпатии римлян. Однако в маневренной войне с войсками Октавиана он потерпел неудачу и отступил в Перузию (совр. Пе-руджа). Там его осадили сам Октавиан и войска, находившиеся под командованием его друзей и приближенных Агриппы и Сальвидиена. Октавиан окружил Перузию осадным рвом, валом и стенами. Армии Луция Антония, шедшие ему на выручку, не сумели ему помочь; самому Луцию Антонию также не удалось прорвать блокаду, и его войско заставило его просить мира. Октавиан счел необходимым не обострять отношений с Антонием. Он не только пощадил Луция Антония, но и разрешил ему отправиться к брату; впрочем, Луций удалился в Испанию. Фульвия бежала в Брундисий и оттуда в Грецию; вскоре она умерла в Сикионе. Мать Антония укрылась у Секста Помпея, а потом была отправлена в Афины. Больше всего пострадала Перузия. Она была отдана на разграбление солдатам,143 а члены ее совета были казнены, кроме одного – Луция Эмилия. Его Октавиан пощадил потому, что он голосовал за осуждение убийц Цезаря.144 В Риме ходило много разговоров о чудовищной жестокости, которую проявил Октавиан при взятии Перузии: всех, кто пытался молить о пощаде или оправдаться, он обрывал словами: «Ты должен умереть!»; он выбрал из сдавшихся триста человек, выходцев из всех сословий, и в мартовские иды у алтаря обожествленного Цезаря перебил их, подобно жертвенному скоту. Более того, его обвиняли в изощренной хитрости: он спровоцировал войну, чтобы все тайные враги и вообще все те, кто присоединились к нему скорее из страха, чем по желанию, обнаружили себя и примкнули к Антонию. Разгромив их и конфисковав их имущество, он сумел бы выдать ветеранам обещанные награды.145 Ливии рассказывал и о разрушении города; 146 действительно, вскоре Перузия сгорела от пожара.
