Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг
Ладно. Мясо 90-100р., масло 180-200р., картошка 7–8 р., молоко 6-7р. за кружку, яйца 30-40р. десяток.
13 ноября
От занятий аж дым идет из головы. Почти каждый день консультанты то по русскому, то по истории, то по географии. Вчера было два, завтра опять два, сегодня — один. Начинаем понемногу втягиваться. Уже лучше откладывается в памяти.
Вчера был диктант по русскому. Готовились с трепетом, ибо никто никаких норм не помнит. Преподаватель дал два отрывка из «Моих университетов» и «Войны и мира». Оказалось — не так страшно. Я, например, написал без единой ошибки и по словам преподавателя оказался абсолютно грамотным.
В последние дни пришлось много работать. 7 ноября писал отчет о демонстрации на Красной площади. 10-го опубликована моя передовая о выборах, вчера — моя передовая и полоса о новых городах. Подготовил еще одну полосу и передовую о жилищах («Без трущоб»).
Сегодня в фотоотдел пришел пакет с фотоснимками и корреспонденцией «Незабываемый рейс». Автор — капитан Талинин. Кто он — ничего не известно, и сам он о себе ничего не пишет. В этой корреспонденции он описывает поездку т. Сталина на катере в районе Сочи, дату не указывает, но можно понять, что дело происходило недавно, месяц-два назад.
Сталин ездил на катере два раза. Первый раз он появился днем. Вместе с ним были Берия, Вознесенский, Булганин, Абакумов, Поскребышев, Власик. Он прошел на пограничный корабль и спросил у командира: какой ход? Тот ответил. Сталин сказал:
— Идите средним.
Прошел на катер и сел в кресло. Корабль пошел впереди, катер за ним. Сталин был в военной фуражке, в простом кителе без погон, брюки на выпуск. Берия — в шляпе и пиджаке. Булганин — в штатском. Только Поскребышев — в генеральской форме. Причалили. Сталин, обратившись к матросам, сказал:
— Чем отблагодарить вас, т.т. пограничники, за удовольствие, доставленное мне и моим друзьям, пройтись по морю?
Те ответили, что ничего не надо, они — на военной службе.
— Нет, надо отблагодарить, — возразил Сталин. — Товарищ Власик, организуйте для них ужин.
Уехал. Власик сказал, что через 40 минут привезет ужин. Ровно через 40 минут пришли машины с ужином. Началось веселье, тосты.
На следующий день Сталин со своими друзьями опять появился на берегу. Он приветливо поздоровался с экипажем и сразу прошел на катер, сел в кресло. Достал трубку с светло-желтым мундштуком, набил, закурил.
Командир обратился к нему и передал просьбу команды сфотографироваться. Сталин взял трубку в руку:
— Ну что ж, можно сфотографироваться. Только поскорее.
И первым пошел на берег. Проходя мимо Власика, который приготавливал аппарат, он спросил:
— Надолго займет?
— Быстро, т. Сталин.
Снялись все вместе. Потом Сталин обернулся, посмотрел фон и шутливо обратился к Власику:
— Какой же ты фотограф, если не сумел хорошо выбрать фон? Надо на фоне корабля сниматься.
Он сам выбрал новое место и предложил сняться еще раз. Снялись.
Сталин снова пошел на катер. Он подозвал командира катера мл. лейтенанта Александрова и спросил:
— Скажите, мл. лейтенант, какой ход у корабля.
Тот ответил.
А каким можете идти наименьшим ходом?
Тот ответил.
— А еще меньшим ходом можете идти?
— Постараемся, т. Сталин.
— Идите малым ходом и как можно ближе к берегу.
Вышли в 14:05. Шли вдоль берега. Чудная природа. В 16:35 причалили. Там уже ждали машины.
Уходя, Сталин поднял руку и сказал пограничникам: «Благодарю».
На берегу собрались отдыхающие, радовались.
К корреспонденции приложено два снимка с обоими фонами — «флотцы с т. Сталиным». Сталин вышел очень хорошо: выглядит превосходно, лицо спокойное, чуть улыбающееся, очень свежее. На нем — привычный довоенный китель без погон, со звездочкой Г. Соц. Труда, мягкие брюки, ботинки, военная фуражка со звездой. Лица у матросов молодые, сияющие.
Будем пытаться напечатать в «Правде».
18 ноября.
Наконец-то Союз писателей дошел до нас, грешных. Еще месяцев шесть назад Союз поставил вопрос о привлечении в свои ряды публицистов и очеркистов. Был создана при Союзе секция очерка и публицистики. Решили влить «свежую кровь».
Ну, мы и пошли на заклание.
Первым к жертвенному алтарю сходил Ваня Рябов. Месяца три назад его вызвали на заседание приемной комиссии и разделали под орех по принципу: «не суйся со свиным рылом в калашный ряд» Ему сказали, что нечего лезть без книжек в писатели, напишите — тогда и приходите.
После того, как пролилась Рябовская кровь, состоялось заседание Президиума Союза. Там был дан бой. Выступил Заславский и разделал Соболева. Заславского поддержал Симонов. Соболев каялся. Постановили журналистов-публицистов принимать, но с мнения секции. Секции заявить, кого она имеет в виду.
Но секция оказалась большим католиком, чем сам папа римский. Вместо того, чтобы поставить вопрос о 60–70 журналистах, она робко решила аттестовать 5–6 человек. Предложили подать заявления: от нас — Рябову и мне, от «Известий»- Кудреватых, Белявскому, Осипову. Подали.
Воспользовавшись тем, что Заславский, Галин и Курганов были в отъезде, Борис Агапов созвал бюро секции (из четырех человек) и порешили меня, Осипова, Белявского рекомендовать в кандидаты. Я заявил, узнав об этом, что подачек от Союза мне не надо, тем паче, что Горбатов, Кожевников и Заславский рекомендовали меня в члены, и «за» это высказались Симонов, Поспелов, Сурков.
Заславский, Галин и Курганов потребовали созыва нового бюро. Оно состоялось 13-го ноября. «Было бурным, как Ассамблея Объединенных наций», говорит Заславский. Агапов, естественно, упирался, отстаивал свое мнение. Дважды голосовали и постановили рекомендовать в члены.
Вчера состоялось заседание приемной комиссии. Поехали мы с Рябовым. Что говорилось на заседании — не знаю. Меня вызвали, и Соболев сказал:
— Лазарь Константинович! Разрешите поздравить вас с неутвержденным еще решением президиума о приеме вас в члены Союза писателей.
На этом же заседании приняли в члены Союза Рябова, Белявского, Осипова.
Уже три вечера сижу и правлю свою стенограмму лекции о происхождении газетной ошибки. Выходит большая статья на 13–15 страниц. Просит ее журнал ЦКВЛКСМ «В помощь работникам комсомольской печати». Дам и в «Правдист». Получается я интересно.
Вот — тема для диссертации. Развить некоторые положения, добавить об ошибках смысловых, цитатных, перепутанных понятиях (Экслер), типографских, привести высказывания, дать методологию проверки.
24 ноября.
Звонил вчера Аккуратов. Рассказал интересные вещи. Он только прилетел из ледовой разведки, летал с Черевичным. Это был реабилитационный полет Черевичного: весной он разбил в дым «Пе-8»: сразу сдохли два мотора на одном крыли, и он, на колесах, садился в тундре, разнес всё, чудом уцелели люди. Летали много, на «Ил-12». Как выросла техника! Раньше, если сдал один мотор, немедля садились. Теперь у них сдал один мотор. Шли над морем, ближайший лед за 700 км. (в этом году воды полно). Пошли туда, чтобы там плюхнуться на подходящую льдину. Дошли, а самолет тянет по-прежнему и на одном. Пошли дальше. И так шли на одном моторе 7 часов.
