Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Они ушли в этот день
Оба фильма вышли на широкий экран в 1961 году и имели успех у зрителей. Даже места в прокате у них были рядом: «Друг мой, Колька» занял 19-е место (23,8 млн. зрителей), «Прощайте, голуби!» – 21-е (21,6 млн.). Последняя картина в том же году была отмечена призами на фестивалях в Локарно, Мельбурне и Праге.
Таким образом, двумя этими, в общем-то, второстепенными ролями Крамаров мгновенно сделал себе имя в советском кинематографе. Публика с ходу запомнила его лицо и дико хохотала при любом его появлении на экране. Поэтому многие советские режиссеры стали приглашать его в свои картины даже на маленькие роли, прекрасно зная, что любое присутствие этого актера в картине сулит успех у зрителей. Так, в период с 1962 по 1969 год наш герой сумел сняться почти в полутора десятках различных картин, перечислять которые здесь не имеет смысла. Назову лишь самые известные из них: «Приключения Кроша» (1962), «Без страха и упрека» (1963), «Сказка о потерянном времени» (1964), «На завтрашней улице» (1965), «Город мастеров», «Неуловимые мстители», «Тридцать три» (все – 1966), «Трембита» (1968), «Новые приключения неуловимых» (1969).
Что вспоминал сам актер о съемках в этих картинах?
«С „Неуловимыми мстителями“ вышла очень странная история. Параллельно с этим фильмом я снимался еще в одном фильме, у Данелии („Тридцать три“). Но эта картина не прошла. Не то чтобы не прошла – сделали очень мало копий, считая ее идеологически неустойчивой. Копий было столько, чтобы просто оправдать затраты на фильм. А „Неуловимые мстители“ я делал между прочим… Но никогда не угадаешь, что та или иная картина принесет тебе. Та картина, в которую я вкладывал себя целиком, пошла малым тиражом, а „Неуловимые мстители“, в которых я появился всего раза четыре и сказал фразу: „А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и тишина!“ – дали мне большой успех и много денег. Денег не за сам фильм – там я получил просто копейки. Я сразу стал популярным, много ездил по концертам и зарабатывал деньги».
Материальное благосостояние нашего героя стало улучшаться именно с середины 60-х годов.
Изменилась в те годы и личная жизнь Крамарова. Расставшись с Людмилой, он какое-то время ходил в холостяках. Однако женским вниманием никогда обделен не был. Практически в каждой киноэкспедиции он заводил один, а то и два мимолетных романа. Правда, иной раз его самого «кидали». Об одном из таких случаев рассказывает Евгений Стеблов, который весной 1963 года снимался с Крамаровым в Одессе в фильме «Первый троллейбус»:
«Я сижу перед камерой вместе с партнером Савелием Крамаровым.
– Вечером чего делаешь? – спросил Савва.
– А что?
– Пойдем в «Лондонскую», в ресторан. Девочек склеим.
– Пойдем, – испугался я.
Это теперь одесские девочки работают исключительно за валюту. Тогда брали в рублях, а то и харчами. Та, с которой мы познакомились, согласилась на ужин. Ужин в «Лондонской» – это тебе не хухры-мухры! Туда еще попасть надо. Ресторан «Интурист», только для иностранцев. За иностранца выдавал себя Савва. За болгарина. Я же представился переводчиком с болгарского на русский. Очевидно, мы были достаточно убедительны и по-болгарски, и по-русски – швейцар поверил. Он, видимо, не был кинолюбителем, и Крамарова еще не очень узнавали на улицах. Наша очаровательная спутница осталась довольна ужином и в завершение «кинула» нас, отлучившись на минутку под благовидным предлогом. Говоря по-русски – сбежала. Савелий слегка огорчился. Я сделал вид, что тоже, а на самом деле вздохнул с облегчением. Крамаров улетел в Москву…»
Между тем однажды на горизонте Крамарова появилась женщина, которая сумела из мимолетной пассии превратиться в его жену. Звали ее Мария. Он познакомился с ней 8 марта 1964 года в Доме отдыха ВТО в Рузе, в баре «Уголек». Крамаров приехал туда на 12 дней, чтобы отдохнуть и набраться сил перед очередными съемками, и совсем не предполагал встретить там девушку своей мечты. На легкий флирт он, может быть, и рассчитывал, но только не на брак. А что вышло? Он влюбился в Машу с первого взгляда и практически весь отпуск не отходил от нее ни на шаг: они вместе катались на лыжах, вместе ели в столовой и только ночью разлучались. Как пишет В. Стронгин:
«В Маше Савелий чувствовал более серьезного, более культурного и больше знающего человека, чем он. А она чувствовала его наивность, чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана. Она попыталась придать его героям в кино более интеллигентный вид. „Зачем на экране ты задираешь нос и говоришь иногда грубовато, даже нахально? – удивлялась она. – Ведь в жизни ты добрый и нежный человек“. – „Иначе пропадет комический эффект, – объяснял он ей, – у каждого актера, особенно у комика, должна быть своя маска“. Она внутренне не соглашалась с ним, но не спорила…»
Молодые поженились вскоре после своего знакомства. Жить стали сначала у Крамарова в коммуналке, но затем переехали к родителям Маши на Беговую. У молодых там была своя пусть маленькая, но изолированная комната. Маша хотела ребенка, но Крамаров был категорически против. Он считал, что рожать ребенка в таких условиях невозможно. «У нас же одна комната! – кипятился он. – Пусть немного лучше, чем в коммуналке, но не настолько, чтобы заводить еще одного члена семьи. Помнишь, у меня в коммуналке был Жванецкий, который сказал, что там ничего нельзя родить, даже тексты для выступлений, не говоря уже о ребенке. Здесь то же самое. Вот когда у нас будет три комнаты, няня, вот тогда и родим ребенка».
В 1967 году Крамаров получил предложение главного режиссера только что созданного Театра миниатюр Владимира Полякова поработать в его труппе. Увлеченный идеей расширить свой творческий диапазон, наш герой согласился с этим предложением. В качестве своей первой работы в театре он сам выбрал для себя материал – это был рассказ Василия Шукшина «Ваня, ты как здесь?», который вошел отдельным номером в спектакль «Скрытой камерой». Этот спектакль имел оглушительный успех у зрителей именно благодаря тому, что в нем был занят Крамаров. Окрыленный успехом, он сыграл еще в одном спектакле – «Вечер театральных пародий», где у него была роль блатного парня, распевающего куплеты. Этот спектакль тоже пользовался у зрителей успехом, однако Крамарова это уже не интересовало. К театру он так и не прикипел, видимо, потому, что тот отнимал у него слишком много времени и сил и становился препятствием для съемок в кино. В последнее время нашего героя приглашали все чаще и чаще. Кроме этого, его постоянно звали выступать в сборных концертах, а это приносило живые деньги, отказываться от которых Крамаров не хотел.
К началу 70-х годов Крамаров уже прочно занимал место в десятке лучших советских комиков и был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. Период с 1971 по 1975 год можно смело назвать золотым периодом в его кинематографической карьере, так как именно тогда им были сыграны лучшие роли. Среди них: Федя-Косой в «Джентльменах удачи» (1972), дьяк посольского приказа Феофан в «Иван Васильевич меняет профессию» (первая его «костюмная» роль), «инопланетянин» в «Этой веселой планете», Петя Тимохин в «Большой перемене» (все – 1973), Егоза в «Афоне» и приятель жениха в «Не может быть!» (оба – 1975). Отрадным фактом было то, что на него наконец-то обратил внимание наш ведущий комедиограф-эксцентрик Леонид Гайдай.
