Стейси Шифф - Вера (Миссис Владимир Набоков)
292
Этот рецепт «Яиц по-набоковски» начинается с опускания двух яиц в кипящую воду. Затем читаем: «Следует стоять над ними, столовой ложкой не давая им (имеющим обыкновение вертеться) стукаться о дурацкие стенки кастрюли. Если, однако, яйцо в воде лопнет (вон кипят, как оголтелые) и начнет выпускать белое облачко, как какой-нибудь допотопный медиум во время своего сеанса, немедленно выловите и выкиньте прочь. Возьмите другое и будьте аккуратней».
293
* «Бардачок», «путешествующий автостопом» (англ.).
294
Набоков считал, что переводить лучше с русского, чем на русский; родной язык, считал он, не может предоставить в ответ на английский удачные, точные эквиваленты и практически не приспособлен для выражения технического языка. Он жаловался, что «windshield wipers» («стеклоочиститель ветрового стекла» — примеч. пер.) передается по-русски либо выражением длиной в четыре десятка букв, либо какими-нибудь вульгарными советизмами.
295
Это издание буквально разорило выпустившего книгу в свет в 1967 г. мелкого американского издателя, для которого издательский бизнес не был главным занятием. Он так и не снискал любви Набоковых по многим причинам, в частности потому, что бесконечно бомбардировал Веру письмами после неоднократного вдалбливания ею на протяжении нескольких лет, что это в правила игры не входит.
296
Вера так разъясняла позицию мужа небольшому американскому издательству, выпустившему «Соглядатая» в мягкой обложке: «Он хочет, чтоб я заранее предупредила Вас, что появится много отзывов и что некоторые окажутся недоброжелательными, поскольку у мужа много врагов. Он просит, чтоб Вы не расстраивались из-за этого. Недоброжелательные отклики порой более полезны для книги, чем льстивая похвала».
297
Эта ситуация вызывает в памяти стенание, вырвавшееся у Тимофея Пнина, этого любителя изучать расписания поездов: «Я думал, что выиграл двадцать минут, а вместо этого потерял целых два часа!»
298
* В пути (фр.).
299
Мало кому удавалось проскочить мимо невозмутимого швейцара Карло Бароцци, перед чьей стойкой трепетало немало известных личностей. Бароцци заботился о том, чтобы никто не узнал, в каком номере живут Набоковы; чтобы телефонограммы хранились только у телефонистки; чтобы телексы передавались наверх только с разрешения Набоковых.
300
Вдвоем они слились в единый живой шар. «Я перекатывался через него. Мы перекатывались через меня. Они перекатывались через него. Мы перекатывались через себя», — как пишет Набоков в «Лолите».
301
Это вынуждало журналистов не выключать свои магнитофоны после того, как заканчивалось санкционированное интервью, и продолжать мило беседовать с Набоковыми, молясь про себя, чтобы щелчок заканчивающейся пленки не выдал их с головой.
302
Вдохновленный ее восторгами и пребывая в восхищении от В. H., Уайт стал относиться к Вере, как к своей музе. Когда Уайт формулировал представление об идеальной читательнице — «образованной женщине гетеросексуальной ориентации, которой за шестьдесят и которая в совершенстве владеет английским, хотя не американка», — он имел в виду прежде всего Веру.
303
Выпад был почти стандартным. Случилось так, что Вера пошла чуть дальше, когда университет Кейз Вестерн известил Набокова, что его кандидатура рассматривается в связи с приглашением преподавать в 1973 г. Не мог бы Набоков приехать к ним в Кливленд за их счет на собеседование? Вера ответила, что муж поездку в Соединенные Штаты в 1973 г. не планирует. «И в любом случае м-р Набоков считает, что он достаточно известная личность в литературе, потому нет необходимости в предварительной встрече и ради этого отправляться за 14 000 миль — полный абсурд, даже если вы оплатите ему дорожные расходы».
304
Четверть миллиона долларов 1967 г. соответствует 1250 000 долларов 1999 г.
305
Эти обсуждения не мешали Набоковым принять у себя в середине ноября Кэсса Кэнфилда, представителя издательства «Харпер», который попытался во время ленча заполучить Набокова для своей фирмы, предложив более щедрые и интересные в творческом плане условия. Вера тайно осведомилась у Айзмана, можно ли с чистой совестью использовать это предложение как орудие для переговоров с «Макгро-Хилл». В результате открыто она этим не воспользовалась, но сам факт таких предложений «Харпера» позволил Вере уверенней держаться на переговорах. Она благоразумно дождалась, когда контракт с «Макгро-Хилл» был скреплен печатью, и только после этого направила свои сожаления Кэнфилду, оправдываясь так: «В. Н. был практически уже связан словом, когда Вы посетили нас в Монтрё».
306
Искомый автор, как предполагалось, — человек, проживающий в Европе, чья фиксированная сумма жалованья не облагалась бы налогом.
307
Этот процесс напоминал набоковское, в его лекционную пору, назидание, как следует читать литературу: «Литературу надо принимать мелкими дозами, раздробив, раскрошив, размолов, — тогда вы почувствуете ее сладостное благоухание в глубине ладоней; ее нужно разгрызать, с наслаждением перекатывая языком во рту — тогда и только тогда вы оцените по достоинству ее редкостный аромат, и раздробленные, размельченные частицы вновь соединятся воедино в вашем сознании и обретут красоту целого, к которому вы подмешали чуточку собственной крови».
308
Профессор Корнелла, Метью Ходгарт, несомненно, знал кое-что о супружеской жизни Набокова.
309
* «Любовную машину», «Жалобу портного», «Крестного отца» (англ.).
310
Некоторые предпочли издание с более импрессионистическим звучанием. Апдайк считал, что новая версия набоковского прошлого бледна в сравнении с прежней версией; ему показалось, что исправленные фразы хромают, «перегруженные новыми уточнениями».
311
Ту же тактику она применила впоследствии и в отношении с Филдом, когда речь зашла о романе с Гуаданини: «Я бы не стала включать это в книгу, главным образом потому, что знаю, В. Н. не захотел бы это публиковать. Что касается меня, мне совершенно безразлично, будет это опубликовано или нет».
