Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом
Но этим дело не кончилось. Минутой позже выяснилось, что повреждена и четвертая турбина. В ее отсек стал проникать пар. Требовалась немедленная ликвидация неисправности. Краснофлотцы Григорий Елисеев и Виктор Норландер, работая на ощупь в облаках горячего пара, заменили поврежденный сальник. Пар перестал поступать в отсек. Теперь можно было тщательнее осмотреть турбину. Диагноз оказался неутешительным: вибрировал вал двигателя. Чтобы избежать аварии, пришлось останавливать и эту турбину, то есть из четырех турбин в строю остались две. К тому же оказались заклиненными рули, так что крейсер терял всякую возможность маневра.
И все же мы продолжали идти к своим берегам, отбиваясь от бомбардировщиков, которые по-прежнему атаковали крейсер. Но главной опасностью тем не менее оставалась вода. Она безостановочно поступала в нижние помещения, где аварийные партии вели с ней настоящее сражение. Наше положение ухудшалось с каждой минутой.
- Дифферент на корму четыре метра, - доложил мне Григорий Ильич Купец. - Крен три градуса.
- Вода затапливает отсек вспомогательных механизмов, - последовал новый доклад.
К счастью, в это время, отбомбившись, улетели самолеты, и у нас появилась возможность в относительно спокойной обстановке подумать о срочных мерах по спасению корабля. Инженер-механик предложил на время остановить последние две турбины и лечь в дрейф.
- Может быть, тогда, - сказал Купец, - нам удастся справиться с водой.
В предложении механика был свой резон. Вода поступала внутрь корабля, а скорость создавала дополнительный напор, и нужно было погасить ее. Тогда можно было рассчитывать, что нам удастся как следует закрепить и заделать пробоины. Словом, я согласился остановить машины.
Вот уже погашена инерция корабля, и "Красный Кавказ" лег на дрейф. С нетерпением ожидаю сообщений снизу. Они не радуют: несмотря на остановку, наше положение существенно не изменилось, вода продолжала поступать. По-видимому, пробоины были многочисленны и велики по размерам (так впоследствии и оказалось), и наши расчеты не оправдались. А вода между тем проникала из одного помещения в другое и наконец добралась до водонепроницаемой переборки на сто четвертом шпангоуте, которая отгораживала кормовую часть крейсера от второго машинного отделения.
Это был последний допустимый предел. Если вода прорвет переборку и затопит помещение главных машин, запас плавучести будет исчерпан. Ведь мы и так уже приняли - об этом доложил командир электромеханической боевой части - почти две тысячи тонн воды. Две тысячи! Едва ли не треть водоизмещения!
Спасение корабля зависело от нас, от экипажа и в первую очередь от краснофлотцев дивизиона живучести, который возглавлял инженер капитан-лейтенант Шапирин. Под его руководством личный состав дивизиона вступил с водой в настоящую битву.
Поскольку крейсер лежал в дрейфе, я покинул мостик и отправился туда, где разворачивались основные события, - к сто четвертому шпангоуту. Повсюду, на дальних я ближних подступах к нему, самоотверженно трудились люди "Красного Кавказа", повсюду я видел примеры беззаветного мужества, упорства и выносливости. Вот когда нам пригодились навыки, приобретенные в результате, можно сказать, изнурительных тренировок, проводимых еще в мирное время. Я имею в виду тренировки по борьбе за живучесть корабля.
На учениях мы намеренно усложняли условия той или иной задачи, приближая действия к боевым. В этом смысле мы не были первооткрывателями, мы лишь следовали лучшим традициям русского военного флота, в котором сложилось и сформировалось учение о непотопляемости корабля. Своими корнями это учение уходит в далекое прошлое, и русские, а затем я советские кораблестроители всегда уделяли пристальное внимание способности боевых судов оставаться на плаву при максимуме повреждений корпуса и внутренних коммуникаций.
Еще Петр Первый своим "Уставом морским" четко определил обязанности экипажа корабля в аварийных ситуациях. В этом документе Петр Первый, исходя из условий и возможностей своего времени, конкретно изложил основы борьбы за непотопляемость, перечислил те меры, которые способствовали поддержанию боеготовности корабля едва ли не во всех крайних случаях. В числе этих мер упоминаются и заготовка необходимых материалов "для утушения огня", и лица, которые должны "надсматривать о выливании воды из корабля", и те, кто "на море должен пещися во время штормов, а также слушать, нет ли где шума воднова..."
Свое дальнейшее развитие теория о непотопляемости корабля получила в трудах адмирала С. О. Макарова и прославленного нашего кораблестроителя академика А. Н. Крылова. Достаточно сказать, что пластыри Макарова и таблицы непотопляемости Крылова вошли в обиход всех флотов мира.
Учебные планы "Красного Кавказа" всегда отводили важное место тренировкам личного состава по борьбе за живучесть.
Ведь не секрет, что вооруженные силы, в том числе и корабли, для того и существуют, чтобы рано или поздно принять участие в боях. А боевая обстановка, как правило, бывает серьезнее предполагаемой, и лишь учения на грани допустимого позволяют подготовить личный состав к всевозможным неожиданностям и осложнениям. Именно этими критериями мы руководствовались в мирное время, и сейчас они приносили свои плоды.
Первым делом в затопленные помещения спустились водолазы. Они обнаружили пробоины, определили их характер и размеры и оказали кораблю первую помощь, законопатив поврежденные места.
Пущены в ход эжекторы{5}, стационарные и переносные насосы. Но они то и дело останавливались: в воде много мусора, который засоряет сопла водоотливных установок. Без помощи людей здесь не обойтись, и краснофлотцы аварийных партий, то стоя по грудь в ледяной январской воде, то ныряя, очищают насосы.
За уровнем воды в отсеках ведется непрерывное наблюдение. Десятки краснофлотцев докладывают по телефонам в пост энергетики и живучести о состоянии дел в помещениях, и по их указаниям в самые опасные места тотчас отправляются аварийные партии. Величайшую преданность долгу и присяге проявил в эти напряженные минуты краснофлотец Николай Колосов. Находясь в одном из кормовых отсеков, он контролировал поступление воды. Его четкие и своевременные доклады не раз предотвращали прорыв переборок. Одна из них лопнула внезапно. Мужественный краснофлотец не покинул поста. Заливаемый водой, он продолжал держать в курсе дел своих товарищей, которые пробивались к нему на помощь. Выйти из отсека Колосов не успел. Когда помещение осушили, его обнаружили на боевом посту. В руке у мертвого моряка была зажата телефонная трубка...