Валентина Пашинина - Неизвестный Есенин
Эрлих не постеснялся извратить до неузнаваемости эпизод, которому было столько свидетелей! Свидетелей его вопиющего, наглого вранья, и он же. Эрлих, сочиняет «Четыре дня с Есениным», хотя в первый день у гроба Есенина никто из «свидетелей» ничего не говорил, ничего не рассказывал — тогда еще не успели согласовать: ведь надо было заполнить четыре дня жизни. Палачи согласовали четыре дня казни Есенина.
Оценку этим перевертышам дал Лавренев в статье «Казненный дегенератами», и все же они до сих пор числятся в друзьях поэта.
Эрлих появляется на жизненном пути Есенина, когда тот порвал дружбу с имажинистами и вышел из «Стойла».
Из воспоминаний Надежды Вольпин:
«Год 1924-й. Ленинград, Апрель. Квартира Сахаровых. Стук в дверь. Входит Владимир Ричиотти, в прошлом матрос, революционер, сегодня «воинствующий имажинист» (…) Все на месте: Григорий Шмерельсон, Семен Полоцкий, Вольф Эрлих, Афанасьев-Соловьев, ну и я с Ричиотти».
(Турутович Л.И.).Что знал Есенин об этих молодых людях, чтоб называть своими друзьями? В друзьях у него ходили все, с кем едва познакомился. Так было, например и с Леонидом Утесовым, только что приехавшим в Москву. Представляя его Наде Вольпин, сказал:
— Мой старый друг, Леонид Утесов.
Есенин молодых не знал. Знакомство было поверхностным.
«Творческие достижения их были довольно скромны, — пишет Э.М. Шнейдерман, — все они были еще молоды, только входили в литературу… но планы были большие. Готовился к изданию журнал «Необычайное собрание друзей», составлялась антология «Российские имажинисты». Но ни то, ни другое издание осуществить не удалось. А в 1926 году деятельность «Воинствующего ордена» фактически прекратилась».
Что им помешало осуществить свои планы? Да планов-то никаких не было, никто из них поэтом не был. Под этой вывеской их собрали вместо московских имажинистов, и обязанности их были другие: следить за Есениным и доносить. А так как в 1924–1925 годы Есенин уезжает на Кавказ, сама собой необходимость в их ордене отпала.
По делам издания своих произведений Есенин с 12 апреля по 12 мая, а потом с середины июня до конца июля жил в Ленинграде на квартире Сахарова. Хозяева были на даче. Вот в это время Эрлих жил с Есениным, потом он приезжал на несколько дней в Москву. Об этих встречах, продолжавшихся не более двух-трех месяцев, вспоминает Софья Толстая.
Сочинив свои объемные воспоминания, Эрлих раздробил их на мелкие осколки — эпизоды из жизни друзей, воссоздав тем самым иллюзию длительного знакомства.
Два с половиной месяца знакомства умело растянуты на 2–3 года. Такое впечатление остается у читателя. Странным образом Эрлих пролез в число лучших друзей, которых объявилось видимо-невидимо.
Читаем воспоминания Н.Н. Захарова-Мэнского:
«Всякий, с кем Сергей выпил бутылку пива или матерно обругал в пьяном виде, стал писать о нем воспоминания (…) Откуда-то из всех нор повылезла прятавшаяся там пошлость — и ну делить посмертную славу покойного (…) и как бы эмблемой ко всему — никому-никому не ведомый в литературе и искусстве юноша, который играет первую скрипку на всех юбилеях и похоронах знаменитостей, с которыми (например с Есениным) едва ли был знаком при их жизни».
Имени, конечно, нет, но портрет узнаваемый.
В воспоминаниях Вольфа Эрлиха есть слова Есенина, на которые следует обратить особое внимание:
«Ты понимаешь? Если бы я был белогвардейцем, мне было бы легче! То, что я здесь, это не случайно. Я — здесь, потому что я должен быть здесь. Судьбу мою решаю не я, а моя кровь. Поэтому я не ропщу. Но если бы я был белогвардейцем, я бы все понимал. Да там и понимать-то, в сущности говоря, нечего! Подлость — вещь простая. А вот здесь… Я ничего не понимаю, что делается в этом мире! Я лишен понимания!»
Эрлих пишет: «Перед сном». Не иначе, как перед Вечным Сном Есенина: ведь это были последние слова Есенина Эрлиху, когда западня захлопнулась. Прочтите еще раз воспоминания Эрлиха, увидите: не было «Субботы», не было «Воскресенья», потому они и не описаны Эрлихом. Об этом пишет и Анна Берзинь, которая на следующий день бросилась в Ленинград спасать Есенина, но было уже поздно. Никто в Ленинграде не знал о приезде Есенина — да такого просто не могло быть! Никто не подходил к телефонам: всех писателей сдуло из Ленинграда накануне Рождества. Дозвонилась только Шкапской, но у нее именно в этот день, т. е. 25 числа, кто-то из близких покончил с собой. Не Есенин ли? Помочь найти Есенина отказалась, а у гроба Есенина была вместе с Софьей Толстой.
Вместе с Эрлихом сочиняла свои воспоминания и Елизавета Алексеевна Устинова, но не находят ли странным есениноведы, что ни одна душа не вспомнила о ней? Куда же она исчезла? Каким ветром замело ее следы? Ведь она могла о многом рассказать…
Если властная рука не пощадила своего человека, чекиста Эрлиха, то тем более безжалостно уничтожались другие. Почему читатель не знает Эрлиха-поэта, на этот вопрос, по существу, ответил Виктор Кузнецов в своей статье «Тайна гибели Есенина». Стихотворения его настолько идейны и тенденциозны («Мой дом — весь мир, отец мой Ленин…»), что сами по себе могут служить «Личным делом» или сексотским досье чекиста Вольфа Эрлиха. Кузнецов приводит наиболее характерный отрывок — «поэзии в нем ни на грош но фактура любопытна»:
Много слов боевых живет в стране.
Не зная, кто их сложил.
Громче и лучше на свете нет
Песни большевика.
И этой песне меня научил
Мой первый товарищ
Выборнов Михаил,
Председатель Рузаевской ЧК.
Кузнецов продолжает: «В 1925 году поднаторевший сексот, очевидно, за особые заслуги получил квартиру. В письме матери в 1930 г, пишет: «Сам я живу замечательно. Две комнаты с передней, а я один. Сам к себе в гости хожу. Шик!» Что ни говори — ценный кадр ЧК-ГПУ-НКВД.
Часть lll
ЕСЕНИНА УБИВАЛ НЕ ТРОЦКИЙ
Глава 1
Вчерашние товарищи
Господин министр, я хорошо знаю Ленина и Троцкого. Многие годы мы вместе боролись за освобождение России.
Теперь они обратили ее в рабство, более страшное, чем то, в котором она пребывала раньше.
Б. Савинков — У. ЧерчиллюГоворя о Есенине, мы все время возвращаемся к одной из крупнейших политических фигур того времени — Троцкому. Но перед тем, как повнимательнее всмотреться в суть их отношений, попробуем ответить на один важный вопрос. Как могло случиться, что Троцкий, имея невероятную власть и влияние в стране, после смерти Ленина потерял неожиданно все и ушел в тень?
