Григорий Ревзин - Колумб
Надежды на скорое, благополучное для него решение кастильских королей оставалось все меньше.
С отчаянием в душе видит Колумб, что все его усилия, убеждения, хитрости оказались тщетными. Ему уже сорок четыре года. Больше десяти лет носит он в себе замысел, сделавшийся единственной целью его жизни. Ради его осуществления он актерствует, унижается, терпит лишения, бездомным бродягой кочует по чужой стране. Скоро наступит старость, когда благосклонность коронованных владык и каравеллы всего мира будут уже бесполезны.
Его приезд в Испанию был тяжелой ошибкой. Следовало оставаться в Лиссабоне, Настойчиво добиваться через друзей и покровителей принятия Жоаньо II его условий. В Португалии не нужно было убеждать такой сонм невежд, тратить силы на доказательство шаровидности земли. Здесь, в Кастилии, он не дождется конца войны. Каждый мавританский город отчаянно сопротивляется. Но даже после падения всех арабских крепостей он будет далек от конца мытарств. Ему снова придется предстать перед хунтой, в которой будут заседать доктора, более невежественные в вопросах мореплавания, чем последний лиссабонский матрос.
В состоянии душевной прострации, тем более тяжелой, что она последовала за годами кипучей деятельности и нервного напряжения, Колумб написал зимою 1487 года из Кордовы челобитную королю Жоаньо, прося снять с него ответственность за неоплаченные долги и разрешить вернуться в Лиссабон. Чтобы обеспечить ходатайству успех, он прибавил, что находится при дворе королей Кастилии, где рассматривается его проект, известный португальскому королю.
В эту тяжелую зиму 1487 года Колумб встречается с бедной девицей, дворянкой Беатрисой Энрикес де Арана, круглой сиротой, жившей со своим братом Педро. Знакомство с Энрикес перешло очень скоро в любовь. Генуэзец, искавший утешения в своих горестях, не мог предвидеть, что этим «слишком человеческим» поступком он навсегда лишит себя возможности стать святым Христофором католической церкви. Скоро уже исполнится сто лет стараниям и хлопотам многих церковных канонизаторов о причислении Колумба к лику святых. Но папы неизменно отказывают в этом, считая, что сожительство с женщиной, не освященное браком, к тому же — при жизни законной жены, не соответствует идеалу праведной жизни.
Весною 1488 года Колумб получил разрешение Жоаньо II на приезд в Португалию. Королевское послание, датированное 20 марта 1488 года, содержало лестное обращение — «Нашему особому другу в Севилье» — и приглашало Колумба прибыть в Лиссабон. «Так как вы по известным делам, в которых вы замешаны, находитесь под преследованием наших властей, то даем вам этим нашим письмом свободу для приезда, пребывания и отъезда и удостоверяем, что вы не будете взяты, арестованы, обвинены, привлечены к суду или допросу по какому бы то ни было делу, гражданскому или уголовному, или какому-либо другому».
Колумб воспользовался разрешением португальского короля только в конце года. До этого он не покидал Кордовы. Его удерживали здесь узы привязанности к Энрикес, готовившейся стать матерью. В августе она родила Колумбу сына Эрнандо. Когда Колумб прибыл, наконец, в Лиссабон, он не застал в живых ни жены, ни детей. Было ли причиной смерти покинутой семьи столь часто навещавшее португальскую столицу «моровое поветрие» — чума, или они умерли от нужды — неизвестно. Колумб распорядился остатками имущества жены и сделал затем попытку возобновить свои хлопоты при дворе, но встретил холодный отказ.
Колумбов проект теперь меньше, чем когда бы то ни было, мог привлечь португальцев. Экспедиция Диаса обогнула в 1487 году мыс Доброй Надежды, увенчав, таким образом, блестящим успехом многолетние поиски португальцев. Коварный Жоаньо так любезно пригласил Колумба в Португалию только для того, чтобы лишить испанцев человека, способного втянуть их в какие-либо морские предприятия.
Поездка в Лиссабон оказалась бесплодной. Лучше было оставаться в Кастилии. Там у него теперь два сына, там Беатриса. Колумб уговорил брата, только-что вернувшегося в Лиссабон после участия в экспедиции Диаса, отправиться в Лондон предложить его проект английскому королю. Сам же он весною 1489 года выехал в Севилью.
В мае того же года двор прибыл в Кордову. Королева, казалось, намеревалась теперь серьезно заняться предложением Колумба. 12 мая Колумба пригласили ко двору. Отдано было распоряжение оказывать ему всякое содействие, безвозмездно кормить и отводить помещения, так как он путешествует по делам королевской службы. Но Колумба и на этот раз постигла неудача. Не успел генуэзец прибыть в Кордову, как в Кастилии начались тяжкие стихийные бедствия — наводнения и голод. Снова передали королевское повеление ждать.
Двор вскоре выехал из Кордовы к стенам мавританской Басы. Крепость осаждалась армией, во главе которой стала сама королева, облачившаяся в воинские доспехи. Колумб еще раз последовал за двором и жил в лагере осаждавших. Когда в конце декабря крепость пала и Кастилия овладела большими мавританскими землями, генуэзец стал тешить себя надеждой, что наступило, наконец, длительное успокоение и теперь королева сможет лично заняться проектом западного морского пути. Но на смену напряжению войны пришли нескончаемые увеселения двора по случаю победы. В феврале 1490 года королевская чета торжественно вступила в Севилью. Здесь начались пышные празднества по поводу бракосочетания инфанты Изабеллы. На радостях о ходатае, казалось, совсем забыли.
Но события повернулись довольно неожиданным образом. Вскоре после прибытия в Севилью королева велела Талавере созвать главных участников Саламанкской хунты и представить ей отзыв о колумбовом проекте. Талавера и многие другие склонны были дать отрицательное заключение. Только усилиями влиятельного Диего де Десы, на которого аргументы Колумба произвели, по-видимому, сильное впечатление, представленный королеве доклад не заключал осуждения, а рекомендовал осторожность.
Фердинанд и Изабелла решили не торопиться. Через Талаверу Колумбу, находившемуся в Кордове, сообщили, что огромные расходы, связанные с войной, не позволяют осуществить его проект немедленно и что его просят ждать до окончания подготовлявшейся кампании против «последней крепости мавров — Гренады.
Колумб не хотел верить оттяжке. Он решил, что Талавера, с самого начала настроенный против его проекта, исказил решение королей. Генуэзец отправился в Севилью, чтобы услышать решение непосредственно от Изабеллы. Он добился приема. Во второй раз он оказался перед их католическими величествами. Его встретили с ледяной холодностью и предложили терпеливо ждать, не досаждая двору ходатайствами.
