Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
А Гитлер торопил своих дипломатов с тем, чтобы успеть ко времени начала польской кампании урегулировать все основные проблемы с Москвой. События развивались стремительно и динамично. 15 августа 1939 г. Шуленбург представил Молотову памятную записку, формулирующую основные положения, на базе которых мыслилось достичь договоренности со Сталиным. Вот главные пункты этой записки:
1. Противоречия между мировоззрением национал-социалистской Германии и мировоззрением СССР были в прошедшие годы единственной причиной того, что Германия и СССР стояли на противоположных и враждующих друг с другом позициях. Из развития последнего времени, по-видимому, явствует, что различные мировоззрения не исключают разумных отношений между этими двумя государствами и возможности восстановления доброго взаимного сотрудничества. Таким образом, периоду внешнеполитических противоречий мог бы быть навсегда положен конец и могла бы освободиться дорога к новому будущему обеих стран.
2. Реальных противоречий в интересах Германии и Советского Союза не существует. Жизненные пространства Германии и СССР соприкасаются, но в смысле своих естественных потребностей они друг с другом не конкурируют. Вследствие этого с самого начала отсутствует всякий повод для агрессивных тенденций одного государства против другого. Германия не имеет никаких агрессивных намерений против СССР. Германское правительство стоит на точке зрения, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который не мог бы быть разрешен, к полному удовлетворению обеих стран. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, Прибалтийских государств, Польши, Юго-востока и т.п. Помимо того, политическое сотрудничество обеих стран может быть только полезным. То же самое относится к германскому и советскому народным хозяйствам, во всех направлениях друг друга дополняющих.
3. Не подлежит никакому сомнению, что германо-советская политика стоит в данный момент на историческом поворотном пункте. Политические решения, которые должны быть приняты в ближайшее время в Берлине и Москве, будут иметь решающее значение для развития отношений между германским народом и народами СССР в течение поколений. От этих решений будет зависеть, придется ли однажды обоим народам без принудительной на то причины опять скрестить свое оружие, или же они вновь достигнут дружественных отношений. В прошлом обе страны всегда жили хорошо, когда они были друзьями, и плохо, когда они были врагами…
5. На основании своего опыта германское правительство и правительство СССР должны считаться с тем, что капиталистические западные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистской Германии, так и Советского Союза. В настоящее время они вновь пытаются, путем заключения военного союза, втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям[56].
Как говорится, с германской стороны ход был сделан, и Сталин должен был сделать ответный ход. То, что он в целом должен был быть положительным, вовсе не означало, что все вопросы решены и остается только подписать соответствующие документы и ошеломить весь мир этим, приведшим всех в изумление шагом. Предстоял еще серьезный торг, и говорить о вступлении контактов в финальную стадию было еще рано. Гитлер видел и чувствовал, что у Сталина остаются какие-то сомнения и колебания. Об этом свидетельствует следующий любопытный момент: один из доверенных чиновников МИД Германии показал на Нюрнбергском процессе, что, когда он прибыл в Берхгоф (резиденция Гитлера – Н.К.), он застал фюрера и Риббентропа у телетайпа, разбирающих выскользающую из него ленту с посланием Шуленбурга. Этот чиновник вспоминал, что, прочитав донесение, Гитлер радостно воздел руки к небу и начал хохотать. Остаток ночи он провел без сна, слоняясь по дому в ожидании полного отчета посла. На рассвете выяснилось, что глава советской торговой миссии, выполняя указания Москвы, поздним субботним вечером позвонил Шнурре и поставил вопрос о немедленном подписании торгового договора в два часа ночи 20 августа. Но назначенная ранее дата приезда в Москву Риббентропа и подписания договора осталась неизменной (27 августа). Эта дата (о чем Сталин, судя по всему, был осведомлен) абсолютно не укладывалась в гитлеровские планы: 26 августа немецкие войска должны были начать оккупацию Польши. Лишь в семь часов утра, когда фюрер в изнеможении рухнул в постель, пришел подробный отчет Шуленбурга. Единственно, чем мог Шуленбург объяснить столь внезапную перемену настроения русских, так это предположением, что в игру вмешался лично Сталин: причины же последнего послу остались неведомы[57].
Тогда Гитлер решается лично обратиться к Сталину с посланием, чтобы ускорить процесс, который мог затянуться, и, таким образом, нарушить четко спланированную по срокам операцию против Польши. Конечно, он шел на определенный риск, не будучи уверенным полностью в положительном ответе Сталина. Но в данном случае он поставил на карту весь свой вес и авторитет, чтобы таким путем «уломать» слишком упрямого и неуступчивого советского лидера.
Вот текст его послания. Я приведу его целиком, чтобы у читателя осталось цельное впечатление о всех тонкостях дипломатической партии, разыгрывавшейся между Берлином и Москвой.
«21 августа 1939 г.
Господину И.В. Сталину
Москва
1. Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений.
2. Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому германское правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены.
3. Я принимаю предложенный Председателем Совета Народных Комиссаров и народным комиссаром СССР господином Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю необходимым выяснить связанные с ним вопросы скорейшим путем.
4. Дополнительный протокол, желаемый правительством СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок, если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. Иначе германское правительство не представляет себе, каким образом этот дополнительный протокол может быть выяснен и составлен в короткий срок.
