Михаил Пришвин - Дневники 1920-1922
Любовь — это чувство вселенной, когда всё во мне и я во всем{50}, а история любви все равно, что история светила, говорят, что бывает какой-то толчок, падение одного небесного тела на другое, сгущение эфира и так возникает новое светило, оно пламенеет, горит, гаснет и после мертвое светит чужим светом — этот мертвый свет луны в душе человека есть то, что остается после любви, это может любить, свет любви христианской.
Весенняя луна в цветущем саду поднимается каждый вечер теперь, у меня одно в душе побуждение: соединить любимого мальчика с матерью — это кажется все, что побуждает меня хлопотать и двигаться… Пересмотрел я женщин и… только мать.
Чтобы овладеть мелочами, нужно много думать о них, и станет совсем легко, если сделаться мелочным, вот чем сильны эти маленькие непобедимые люди, они не забываются (жид сказал мне: «У вас шарик не работает»).
Забытое в высшем или «духовные вакации» (выражение Джемса): почему это «высшее» называется так, а то другое, повседневное, называется низшим? Этот вопрос особенно интересен теперь, и не вся ли эта тема революции: почему в обществе духовно организованная личность занимает высшее положение?
…вот сейчас эта глупая беременная баба пошла в Укомпарт, там только взглянули на Пузо и удовлетворили ее даже несправедливую претензию (выгнали меня из флигеля и посадили Пузо рожать): рождающее Пузо выше рождающей головы при распределении матер. ценностей. Итак, вопрос поставлен так: почему духовно организованная личность пользуется большими правами при распределении матер. ценностей, чем духовно низшая?
5 Мая. Продал мяснику поросенка, заглянул к нему в дом: на дворе две огромных свиньи, в доме чистота, порядок, в саду уют — вот кто живет! значит, живут же! как в Норвегии гиганты рыбаки на голых скалах, так и теперь отдельные сильные люди, а винный король? но чего, чего это стоит, какие нужно иметь железные нервы!
С. П. заболела, кажется, тифом.
Заедают сытики — шитики — жидики, другая всякая социальная вошь, и ликующая, цветущая природа справляет тризну по нас.
Слабый — не морален (Сытин), сильный (Шитик) не хочет быть моральным, и все сытики и шитики только одни и живут подлостью.
Общество было так богато, что позволяло себе содержать акробатов-художников, которые распространяли веру, что личность свободна. Кроме значения вкусного блюда — это приносит и прямую выгоду промышленным индивидуалистам или кулакам… Ныне эта гипотеза не имеет рабочей ценности и свободная личность получила отставку без пенсии.
Но если это время кует железного спекулянта, то почему бы не предположить, что кует и железного духом человека?
Прагматическая ценность идей нашего времени состоит в том, что материальный мир начинает занимать в нашем сознании свое место (а то мы слишком духовны).
Ленин — рационалист и Троцким — прагматист — вот, правда, карикатура прагматизма.
Вышел за город и увидел целое поле делянок, возделанных учителями, и было так мне, будто Гулливеры вывели на поля лилипутов…
Боль моя продолжается, и очень похожа она на того времени — послепарижского, только там больше трепета жизни, и чувство само-виновности, а здесь стена извне и смерть не очень страшная.
7 Мая. Сборы окончательные.
К 10 у. — пропуск ½ 11-го Сумм., Отдел (жалованье, прошение) — Корсаковы — Шитик — обед — книги дорожные и мелочи. Купить зубной порошок, соль, катушки, веревок.
Щекин неутомимо строит свои карточные домики (Культкомы).
Н. М. Лапинер и черти: Балда перехитрил черта, а Лапинер по честности своей не мог хитрить и попал к чертям в лапы (testamentum diavoli[5]).
Сирень зацветает!
9 Мая. Кончен бал: остаемся, не выбрались, причины — на фоне военных событий (риск потерять все по дороге) — письмо Пети, что они тоже собираются, и болезнь С. П., хотя все эти факторы в отдельности не повлияли бы на решение. И вдруг предмет моей мечты (отдых в лесу) раздробился, измельчал и совершенно слился с окружающей меня действительностью, так что все предприятие выходило из-за ничего: я представил себе ясно ту избу, где мы должны бы жить, родственников Ефрос. Павл., соседей, что нет ни одной книжки, нет ни одного образованного человека и, может быть, даже, что я голый, обобранный живу на иждивении родственников Ефрос. Павл. — невозможно! не избавление, не выход!
Нужно выбрать такой поступок, чтобы после того сил прибавилось, а не так, чтобы совсем обессилеть.
Муки остается: — 7 пудов, сухарей — 1 пуд, пшена — 1 пуд, крупы — 30 ф.
Вступление в штаб красной армии Брусилова и Поливанова левые толкуют в смысле использования большевиками патриотических чувств против поляков и силы большевизма (не будь сильной армии, Брусилов не пошел бы), а правые — что большевики таким способом передают власть свою.
Вообще же дело это умственное (дипломатическое) и не война…
Яблони цветут. Мой радостный мир и другой — он — ты. Звонят в церкви о покойнике. Я вхожу в церковь, а там свадьба.
Царство Я и скрещения кругов и границ владений. (Не дай Бог вам завести курицу — это именно то существо, которое переходит свободно границы владений наших Я: потому из-за кур и начинается обыкновенно война соседей.)
11 Мая. Суховей продолжается и уже облетели яблони, только сирень цветет: май кончился в Апреле, сухая весна, и люди вспоминают какой-то страшный голодный год, когда была такая весна — когда? никто не помнит, а слышал когда-то.
12 Мая. Суховей продолжается. Отцветает сирень. На полях летние цветы. Мы решили, что нельзя на голод вызывать Е. П-у, пусть еще поживет у матери. Выждем, как пойдут военные события, а когда кончится продовольствие, то поедем с Левой в Питер.
Спорили с Зах. Аф. о гении: о гении без морали и о морали без гения, о тусклом гении Робеспьера — Ленина.
Что лучше, гений без морали или мораль без гения?
Слабый человек не может быть моральным, а сильный не хочет. Моральным бывает лишь слабый человек, когда он подчиняется сильному. Мораль выходит из привычки слабого подчиняться сильному. Не может быть морали во время революции, когда сила выступает голой силой.
Приходила Маня и говорила, что С. П. лежит без сознания и бредит — одну в лесу ее бросили. — Она умрет, я считаю, что она умерла, и если выживет, то это мне будет радость нечаянная. — Нет, так нельзя, она будет жива, я буду бороться с ее смертью, я вырву ее, Соню я не отдам!
За городом на учительских грядках скучали за посадкой картофеля молодые, здоровые и любящие друг друга муж и жена, видно, скука неизбежный ореол супружества.
