Уинстон Черчилль - От Лондона до Ледисмита
Пройдя около трех миль, мы дошли до того пункта, где соединяются дороги из Фрира и из Чивели: два потока вагонов вливались один в другой, как воды рек в месте их слияния. Вскоре после этого всей кавалерии с багажом было велено сосредоточиться во главе колонны, и мы быстро поскакали вперед. К полудню мы достигли Преториус Фарм — это дом с жестяной крышей, несколько сараев, дюжина деревьев и искусственный пруд, доверху наполненный недавними дождями. Здесь, на просторной равнине, стояли Королевские драгуны, один эскадрон знаменитой уже Императорской легкой кавалерии и Бетунийская конная пехота. [399]
Драгуны остались на ферме, где в эту ночь должна была встать лагерем дивизия Клери. Но все остальные конные войска, около тысячи человек, и артиллерийская батарея были брошены вперед, чтобы захватить мост через Малую Тугелу у Спрингфилда.
Теперь мы приближались к Спрингфилду и там, вероятно, мы могли обнаружить врага. Если они не будут препятствовать переправе, то наверняка взорвут мост. Маленькие патрули — жучки на зеленом ковре — прочесывали равнину, и прежде, чем мы дошли до русла Малой Тугелы, едва различимого на расстоянии мили, нам сообщили, что голландцев нигде не видно. «Возможно, мы сможем к вечеру захватить Потжитер. Они не любят оставлять за спиной разлившуюся реку». Итак, мы благополучно прибыли в Спрингфилд — три дома, длинный деревянный мост «построенный по общественной подписке за 4300 фунтов», полдюжины ферм с железными крышами и никаких буров. Приказ был — захватить мост, и мы его захватили; перейдя Малую Тугелу, которая раздулась от дождей и превратилась в довольно значительную Тугелу, шириной в 80 ярдов, мы стали осматриваться вокруг: чего бы еще совершить?
Тем временем продолжали прибывать патрули и говорили то же самое: нигде никаких буров. Что же, тогда будем двигаться дальше. Почему бы не захватить высоты над Потжитером? Если их удерживать, штурм обойдется человек в тысячу; сейчас, возможно, их удастся занять просто так. Почему бы и нет? В приказе сказано «двигаться в Спрингфилд», о Потжитере ни слова. Ну и что? Если бы кавалерия не делала ничего другого, а только выполняла приказы, английская история была бы совсем иной! Всем хотелось двигаться дальше. Очень просто видеть, что следует делать на поле брани, пока не наденешь толстые синие очки ответственности. Лорд Дундональд подумал, подумал и решил: «Вперед!» И мы пошли. Для охраны моста было оставлено 300 человек и две пушки, 700 человек и четыре пушки устремились в полдень к Потжитере Ферри, вернее, к высотам, господствующим над переправой, и благополучно достигли их к шести часам, обнаружив там укрепленную позицию с амбразурами, никем не занятую и не охраняемую. Весь отряд вскарабкался на вершину холма, и до наступления ночи с огромным трудом туда были втащены пушки. Затем мы послали назад рапорт о том, что мы сделали, и попросили подкрепления. [400]
Я видел реальную необходимость в подкреплении, поскольку испытывал обоснованное уважение к военной предприимчивости буров. «Буров на этой стороне Тугелы нет». Откуда мы знаем? Мы ни одного не видели, но глубокие долины вдоль реки могут запросто скрывать до 2000 всадников. Я сказал себе:
«Бур всегда имеет причину для всего, что он делает».
Он оставил стоять спрингфилдский мост. Хотя ничего не стоило взорвать его. Почему же тогда он пренебрег этой предосторожностью? Опять-таки позиция, которую мы захватили, была укреплена врагом. Зачем же тогда они оставили ее кучке всадников, не сделав ни единого выстрела? Я вполне осознавал, что берег разлившейся Тугелы — не самое лучшее место для схватки с противником, но неповрежденный мост казался мне ловушкой, а неохраняемая позиция — приманкой. Представим себе, что нас атаковали при свете дня. Линия, которую пришлось бы удерживать, чтобы прикрыть подходы к вершине холма, была явно слишком длинной для 700 человек. Если бы у нас была только кавалерия и конная пехота, мы смогли бы быстро отойти, когда станет ясно, что позицию дальше удерживать невозможно, но мы обременены четырьмя пушками — источником беспокойства, а не силы. 2000 хорошей пехоты было бы достаточно, чтобы изменить ситуацию в нашу пользу. В десяти милях отсюда у нас были тысячи пехотинцев.
Мы провели сырую и тревожную ночь без еды и сна и были рады, что на рассвете нас никто не обстрелял и не атаковал. С нашей возвышенности вся страна за Тугелой расстилалась перед нами, как на карте. Я сел на большую скалу, нависавшую над долиной, и дюйм за дюймом осмотрел всю местность в полевой бинокль. Через час уже было несложно понять, почему уцелел спрингфилдский мост, а позиция на холме была оставлена.
Склон холма почти вертикально спускался на плоское дно долины. Внизу извивалась Тугела, похожая на ползущую коричневую змею. Я никогда не видел реку с такими резкими изгибами и поворотами. Иногда казалось, что ее воды петлей замыкаются сами на себе. Одна большая излучина выгибалась в нашу сторону, и в этом изгибе болталась на привязи маленькая лодка Потжитера, привязанная канатами, издали похожими на паутину. Переправа, к которой шли дороги, прорезающие крутой берег, была рядом, но во время половодья она не действовала. Петля [402] реки охватывала большой язык суши, который выступал от холмов на вражеской стороне и доходил почти до нас. В тысяче ярдов от кончика этого языка поднимался ряд низких холмов, увенчанных красными камнями. Весь язык был практически нашим, наши пушки на высоте или на берегу могли простреливать его вдоль и поперек, ведя боковой или перекрестный огонь. Таким образом, переправа через реку была обеспечена. Мы захватили позицию, которая представляла собой как бы голову моста, и могли переправиться, когда сочли бы нужным. Но объяснение многих вещей лежало за пределами всего этого. У основания языка, там, где он отходил от занятой бурами стороны долины, земля поднималась рядами плавных, покрытых травой склонов к длинной подкове холмов, вдоль которой и вытянулись вражеские позиции, упиравшиеся обоими флангами в непроходимые колена реки; они находились вне досягаемости пушек, стоящих на нашем холме, кроме разве что самых тяжелых орудий, подобраться к ним можно было только по ровному травяному гласису, открытому и для перекрестного огня с нескольких точек, и для сходящегося огня. Достаточно посмотреть на схему.
Здесь видно, что буров несложно было бы обстреливать с маленьких холмов, или укрепить их и провести армию на кончик языка; однако чтобы перебраться с языка на то ровное плато, идущее до Ледисмита, необходимо преодолеть неприступную позицию буров, которая охватывает язык. Говоря техническим языком, обладание высотами давало нам контроль над переправой через Тугелу, однако выход с переправы был закрыт внешней цепью холмов, укрепленных и занятых врагом.
